10 мая исполнится год с момента отставки губернатора Леонида Короткова. От занимаемой должности его отстранили с формулировкой «в связи с утратой доверия президента». Короткова обвинили по нескольким статьям Уголовного кодекса РФ – в злоупотреблении служебными полномочиями, в их превышении и в халатности. Сейчас экс-глава области находится под подпиской о невыезде. Он не имеет права покидать пределы Благовещенска, поэтому не смог даже съездить на кладбище в родительский день. Журналист газеты «Телепорт» побеседовал с бывшим губернатором и узнал, чем сейчас живет Леонид Коротков, чем планирует заняться в дальнейшем и что думает о последних событиях в Приамурье.
Четыре причины остаться
– Леонид Викторович, некоторые претензии, поступившие в ваш адрес весной прошлого года, сегодня сняты. Что в итоге осталось?
– Три эпизода – футбольный клуб «Амур», закупка дорожной техники в ООО «Торг-финанс» способом у единственного источника и подписание мною «Закона области об изменениях и дополнениях в бюджет на 2006 год». По первому – превышение должностных полномочий, второму – злоупотребление, третьему – халатность. Предварительное следствие закончено, и я знакомлюсь с материалами уголовных дел.
– И знакомитесь уже длительный период…
– С июля прошлого года.
– Это такие объемные дела или просто проблемы с техникой чтения?
– Поскольку я, слава богу, нахожусь на свободе, а не под стражей, закон не определяет, за сколько дней я должен прочитать материалы.
– Такими темпами ваши дела могут быть прекращены по сроку давности…
– По сроку давности – это не реабилитирующее основание. Судья будет обязан спросить, согласен ли я с тем, чтобы уголовное преследование в связи со сроком давности не продолжалось. Если я соглашусь, то буду являться хоть и не наказанным, но пойманным за руку. Но поскольку я настаиваю на том, чтобы уголовное преследование было прекращено по основаниям реабилитирующим – в связи с отсутствием состава преступления, события преступления, – то это меня не устраивает.
– Вы намерены идти до конца?
– Если бы я хотел, чтобы мой путь был легким, я бы, наверное, сделал его легким еще в апреле прошлого года. Мне не раз предлагалось – пиши заявление об отставке, и все в жизни будет хорошо. Я отказался.
– Но должно же быть политическое чутье – вовремя уйти. Зачем вам нужно все то, что последовало?
– Во-первых, в том, что инкриминируется, я не виноват.
Во-вторых, я прожил достаточно активную и яркую жизнь в политике, четыре раза участвовал в выборах, мой избирательный округ представлял собой целую область, и всегда я эти выборы выигрывал. Я копил каждый голос, ездил по хуторам, жил тем, что делал… В той ситуации, когда кому-то просто захотелось порулить вместо меня нашей областью, что я, должен был сложить лапки и сказать: «Ладно, я пошел»?
В-третьих, до конца апреля 2007 года я проявил абсолютную политическую наивность, полагая, что поскольку на последнем этапе моя деятельность была освещена лично Президентом РФ, то мне дадут возможность встретиться с тем человеком, который предложил нашей области меня на эту должность. Я приеду, а он спросит: «Что ж ты, Коротков, так себя ведешь?» И у меня будет возможность представить объяснения того, что творится вокруг меня. Такой возможности я был лишен. И в-четвертых: я видел, как борются со мной, очищая мое место. Я знал, кто будет за мной, знал еще в апреле 2007 года. И с какими бы глазами я приезжал сюда? А? Коротков сдал свою должность, и «пришли те, кто пришли». Что мне, забыть сюда дорогу, не показываться?
– Тем не менее, как опытный политик вы должны были понимать, что с голыми руками на армию не пойдешь?
– …Но я же пошел.
– Может, была еще какая-то причина?
– Я назвал вам четыре причины. Не хотите – не верьте.
Справка о бескорыстности
– Версию следствия по вашим уголовным делам мы слышали. Хотелось бы узнать и вашу.
– Закон об изменениях и дополнениях в бюджет принимается в конце года (по какой-то статье больше расход вышел, по какой-то – меньше) и «укладывает» все сложившиеся диспропорции. Депутаты облсовета приняли такой закон. Там была поправка, что область выделяет 16 миллионов рублей на покупку акций прииска «Дамбуки». Поправка была разработана и внесена на рассмотрение комитетом облсовета, и депутаты проголосовали за нее в двух чтениях. Она была завизирована всеми службами облсовета, правовым управлением, финансовым и экономическим департаментами, всеми профильными замами. Я был в Москве на заседании госсовета. Нужно было срочно подписать закон, в противном случае исполнять его нельзя – кого-то не профинансируют, где-то деньги «зависнут». Следствие мне ставит в вину халатность, то есть то, что в огромном талмуде я не обратил внимания на эту поправку. Кстати, перечисленные 16 миллионов, после того как прииск отказался продавать акции, просто вернули, плюс еще деньги (кажется, 400 тысяч рублей насчитали им за пользование – как бы кредит был). Ущерба нет, не отвечаю я за действия руководства прииска, которое сначала заключило соглашение о продаже акций, а потом отказалось. Депутаты проголосовали, заключения были всех уполномоченных служб. Полностью регламент оборота документа был соблюден. У меня не было никаких оснований полагать, что там что-то не так – я его подписал.
– Приобретение техники в ООО «Торг-финанс».
– Железная дорога в конце 90-х задолжала по транспортному налогу. Было заключено соглашение о реструктуризации этих долгов – платили текущие и погашали задолженность. И у них появилась возможность с 2003 года заплатить больше, чем было обозначено – под конец года нам упали «лишние» 40 миллионов рублей. Закон о бюджете на следующий год уже почти сформирован. На практике, деньги, которые собираются с транспортного налога, мы направляли в так называемый дорожный фонд – они уходили на ремонт, строительство автомобильных дорог. Как выход мне было предложено купить технику путем закупки у единственного источника. Я подписал распоряжение. «Амурупрадор» – госконтракт. Потом вмешалось в дело управление цен, снизило претензии поставщиков с 40 миллионов рублей до 34. Технику заказали, оплатили 6 миллионов. Потом финансовая ситуация в конце года изменилась с принятием решения Правительства о повышении заработной платы – пришло предписание повысить ее к 15 декабря. Деньги, которые мы хотели пустить на закупку техники, мы пустили на зарплату. За технику остальные миллионы заплатили спустя год без малого. И что делает следствие? Чтобы определить ущерб, назначает экспертизу. Причем о ее назначении мне сообщили в тот же самый день, когда ознакомили с ее результатами. А по Уголовно-процессуальному кодексу, я имею право, узнав, что экспертиза назначена, предложить провести ее в другом учреждении, поставить перед экспертом вопросы, ходатайствовать о передаче дополнительных материалов, позволяющих сделать более обоснованные выводы. Эксперт ответила на вопросы следствия – узнала цену техники на заводе и сравнила с ценой в Благовещенске. Разница получилась в 2 миллиона 400 тысяч рублей. И не учли, что при заводах существуют торговые дома, где цена уже больше. А погрузка, разгрузка, хранение техники, страховка? Я полагаю, что это и сложило разницу в цене. С другой стороны, оплата 28 миллионов была спустя год – инфляция какая-то прошла в стране, вот она, разница эта, «съедена». Какой ущерб? Я, к слову, спросил следователя, чего же он их завхоза не посадит, ведь у стола, за которым он сидит, на фабрике одна цена, а куплен он в магазине – по другой. Он мне не ответил.
– И тариф…
– Обоснования для увеличения тарифа предоставляют энергетики, учитывая разные нюансы – скажем, необходимо заложить средства на обучение сотрудников, на реконструкцию сетей… В том числе закладывается и прибыль. Утверждает тариф региональная энергетическая комиссия, если считает расчеты обоснованными. Таким образом, предложение о создании прибыли внес один орган, а утвердил тариф – другой. То, как потом была распределена прибыль – потрачена на поддержку детского дома или на содержание футбольной команды, – внутреннее решение энергокомпании. Вот и все, что я могу сказать по своим уголовным делам. Было еще одно уголовное дело. Мы в месяц за аренду 20 автомобилей платили 600 тысяч рублей. Девочка-бухгалтер, дай ей бог здоровья, опечаталась и вместо «аренда автомобилей» в документе написала «автомобиля». И родилась мысль, что я езжу на каком-то крутом авто, аренда которого стоит 600 тысяч в месяц. Дело просуществовало девять месяцев. В итоге разобрались – нет ни умысла моего, ни корыстного мотива. Зато теперь я могу сказать, что у меня, может, у единственного в Амурской области, есть «справка», что я бескорыстный.
Круг общения сузился
– Вы при нашей встрече обронили, что вам не разрешили съездить на кладбище на родительский день. Мне показалось, вы подавлены этим.
– Да, завелся немножко. Хотели с родственниками съездить на кладбище, мать с отцом у меня похоронены там, вместе. Что будет, если человек на родительский день поедет на кладбище? Но в рабочий день, понимаете ли, нужно знакомиться с материалами дела. Подписка о невыезде…
– Как люди реагируют на то, что вы под следствием?
– За те шесть лет, что я занимал известный вам пост, всего один раз ко мне на улице, грубо говоря, пристал человек, психически больной. У него были претензии, связанные с тем, что ему как бывшему военнослужащему не дали квартиру. Выяснилось, что он ее получил, но передал кому-то из своих детей в надежде получить от государства еще. В просьбе ему было отказано. Вот он и пристал ко мне, грязно ругаясь… Это был единственный случай за шесть лет. Я от людей никогда не прятался. Ни тогда, ни теперь. А сейчас люди на улицах подходят – ни разу ни от кого никакого злорадства, никаких упреков не услышал. Может быть, перемигиваются, переглядываются, вслед говорят, но в лицо никто гадости не сказал. Хотя круг общения изменился, вернее, вернулся практически в то же состояние, которое было 10-15 лет назад. С кем я тогда дружил, с тем и сейчас дружу. А многие из тех, кто были вокруг в последние шесть лет, они как-то так…
– Параллели между весной этого года и прошлого вы проводите? Опять чиновники под следствием, и все замерли – что дальше?
– Это вы проводите параллели. А я за этим наблюдаю. Очень плохо то, что происходит, для Амурской области и ее населения, – на каком бы основании это ни строилось. Отношение к нашей территории в органах власти, которые принимают решения, формируется негативное. А когда есть такое отношение, люди не спонсируют, не помогают, сторонятся. Все остальное сегодняшнее я могу прокомментировать одной фразой – не рой яму другому.
Да что там теперь
– Десятого мая вас отстранили от должности. Понятно, что неожиданно – после получения поздравительной телеграммы Президента, в которой он пожелал вам успехов в дальнейшей работе. С какими мыслями вы проснулись в первое утро после отстранения?
– Как обычно, в полседьмого, вышел на балкон выкурить первую сигарету. А область тогда «Амурскому углю» сильно задолжала. И мысль эта в голове все бьется – где денег взять? И вдруг я подумал: «Елки-палки! Теперь уже это не моя проблема!». И успокоился.
Переживаю, конечно, иногда – следователь куда-то не пустил, чиновник – бывший подчиненный, к которому ты обращаешься по обычному вопросу – не отвечает на звонки. Обратился в одну больницу – прокапаться хочу – давление скачет. Не просто так – заплачу. Сказали перезвонить на следующий день. В конце первой недели понял, что мне не ответят. Принципиально звонил каждый день в течение двух месяцев. Ответа так и не получил.
Конечно, больше всего стегануло по мозгам то, что 15 мая у нас был футбольный матч – первый после моего отстранения от должности. Я еще не успел написать заявление, что снимаю с себя обязанности президента клуба (собирался это сделать), и отправился на футбольный матч. Взял программку и обнаружил, что у «Амура» уже нет президента, а есть только вице-президент. А я вот он сижу… Это была одна из самых сильных обид – я тут до семи лет могу получить срок за свою любовь к футбольному клубу, а эти люди, которые еще неделю назад заботливо вокруг меня хлопотали, быстро сориентировались и вычеркнули меня с должности президента. После этого случая я не хожу на футбол. Хотя, конечно, в Интернете слежу, болею-переживаю.
– Леонид Викторович, мое личное мнение – зря вы игнорировали прессу. Может, вам пиара не хватило, чтобы устоять?
– Будучи депутатом Госдумы, я видел многие вещи. Звание депутата громкое, но возможности небольшие, там как раз и нужен пиар: сделал на рубль – отчитайся на червонец. Часто посылаешь запросы и понимаешь, что, скорее всего, ничего не получится, но раз послал запрос – надо отчитаться. Часто тебя отфутболивали, но ты что-то ляпнул, а вопрос решился сам собой – не в силу того, что ты с трибуны зал потряс и все депутаты облились слезами. Мне это тогда так надоело – изображать из себя того, кем не являюсь на самом деле, что на самом деле вот эту важную составляющую – пиар, – став губернатором, я просто-напросто упустил. Да что там теперь…
Полная версия интервью Леонида Короткова доступна на сайте «Телепорта» – www.teleport2001.ru.
Источник новости: http://www.amur.info/news/2008/05/08/14.html