Украинка и русская живут на окраине японского села. Этим женщинам почтительно кланяется вся округа, называя небесными людьми.
Украинка и русская, называя друг дружку сестрами, в трудах и молитвах живут на окраине японского села. Этим двум женщинам почтительно кланяется вся округа, называя их «небесными людьми».
Храм на скале
От футуристического Токио до православного Софийского монастыря час скоростной езды по роскошной бетонке, которая плавно и почти незаметно перешла в узкую сельскую дорогу: за боковым окном автомобиля замелькали поля, редкие перелески.
За сельским кладбищем с притихшими каменными иероглифами на надгробиях дорога вильнула вправо – к внезапно показавшейся маковке храма. Ухоженный дом, православная церковка, рядок могил, охраняемых крестами. Из дома вышла женщина в монашеском одеянии с приветливым лицом. Улыбнувшись, тихо сказала: «Здравствуйте».
Здесь, в префектуре Тибо, большую часть из своих 94 лет прожил архиепископ Николай (Саяна).
Японец с блистательным светским образованием социолога, он был крещен в православие в раннем детстве. Жизнь свою посвятил служению Богу: в 1962 году был пострижен в монахи в Троице-Сергиевой Лавре, свой земной путь закончил в сане архиепископа в августе 2008 года. На момент смерти владыка Николай являлся старейшим архиереем Русской православной церкви. Он оставил в Японии сотни последователей православия.
– Как-то вызвал меня к себе владыка и сказал, что я поеду Богу служить в Японию
На месте своей дачи в селе Мацуо владыка Николай построил церковь, организовал Софийский женский монастырь.
Когда река его жизни спешным течением приближалась к 90 годам и сил жить одному уже практически не было, то настоятель православного храма Александра Невского в Токио, протоиерей Николай Кацюбан обратился в Московскую патриархию с просьбой прислать к старенькому архиерею православных монахинь, которые досмотрели бы владыку. Москва просьбу услышала, и в 2003 году в Японию прилетела благочинная Уссурийского Рождественско-Богородичного женского монастыря матушка Ксения.
Прямо из реанимации
Монахиня Ксения родилась на Черниговщине, ее мама была псаломщицей сельского храма.
– Веру я впитала с молоком матери, за что в школе меня песочили нещадно. Но это только закаляло меня и веру мою, – признается инокиня.
Она по образованию фельдшер, несколько лет отработала в селе, служила медицине и в реанимации районной больницы. Потом уехала в Сергиев Посад, там жил ее духовный отец. Пришел день и час, и вчерашняя медсестра реанимационного отделения приняла монашеский постриг.
Судьба привела ее на Дальний Восток, в женский монастырь Уссурийска.
– Как-то вызвал меня к себе владыка и сказал, что я поеду Богу служить в Японию. Говорит, что там нужно доглядеть старенького архиерея-японца, который жизнь свою посвятил православию, – вспоминает мать Ксения.
К поездке в Страну восходящего солнца она отнеслась с монашеской безропотностью и тщательно подготовилась. Прослушала краткосрочные курсы японского языка в Дальневосточном университете.
Вспоминает, что Япония встретила ее… миллионами лиц в медицинских масках.
– Во время моего приезда здесь была какая–то вирусная эпидемия. А японцы – народ бесконечно дисциплинированный, – улыбаясь, вспоминает она.
Архиепископ Николай был похож на растерянного ребенка – у него прогрессировала болезнь Альцгеймера.
Девчонка росла пытливой, с тонкой, ранимой душой. С отрочества стала искать себя и Бога
– Он, как покушает, все время искал деньги, чтобы рассчитаться за обед. Вечером в окошко мог звать в дом невидимых гостей. Все время повторял: «Заходите, здесь православные живут, у нас места всем хватит». Так приглашал в свой дом этот добрейшей души человек, – говорит мать Ксения.
Территория монастырского подворья была запущена, густой бамбук наступал на дом владыки, стеной подходил к храму и хозяйственным постройкам. Все требовало ухода, времени и заботливых рук.
А душа металась
Инокиня Магдалина – улыбчивая, в тяжелых очках, с восточными чертами лица.
– Где-то буряты побегали, – в шутку поясняет она.
Она приехала сюда служить Богу и людям в 2004 году, год спустя после приезда матушки Ксении.
Ее детство прошло в городе Амурске, который называли младшим братом Комсомольска-на-Амуре. Родители девочки, выпускники худграфа, дневали и ночевали в школе.
Девчонка росла пытливой, с тонкой, ранимой душой. С отрочества стала искать себя и Бога.
– На дворе стояли девяностые годы, книг продавались целые развалы, читала все подряд – от Евангелия до оккультной литературы, – смущенно улыбается монахиня Магдалина.
Она пошла по стопам родителей – поступила в Хабаровский худграф. Без проблем свыклась с общежитским бытом, к студенческим нравам относилась сдержанно. А душа металась и искала Бога.
– Как-то вызвал меня к себе владыка и сказал, что я поеду Богу служить в Японию.
Говорит, что как-то захотелось снова прочитать Евангелие, ждала, когда утихнет общежитский день, и принималась за чтение.
– Читала и мало что понимала, но чувствовала, как душа переворачивалась, – говорит инокиня.
Когда она объявила родителям о решении принять монашеский постриг, то встретила волну предсказуемого протеста, слез и непонимания. Но вера оказалась сильнее, и в 2003 году она постриглась в монахини.
Сестра Магдалина младше сестры Ксении на 18 лет. Они живут в одной комнате, признаются, что экономят электроэнергию. Их свеча – одна на двоих горит в Японии уже тринадцать лет.
– Ссор между нами не бывает. Если где-то и поспорим, то всегда попросим друг у дружки прощения, – признаются инокини.
При жизни владыка Николай подписал дарственную: свой дом, храм, все хозяйственные постройки построенного на его средства монастыря он завещал в пользу Московской патриархии.
Архиепископа Николая похоронили на кладбище Иокогамы, а вскоре Патриарх Московский и всея Руси Кирилл благословил насельниц на дальнейшее жительство в японском селе Мацуо.
«Отче наш» посреди гаоляна
Тишину здешнего японского мира прерывают звуки взлетающих и заходящих на посадку самолетов – рядом столичный аэропорт Нарита. Все японское: архитектура окрестных домов, небольшие поля, на которых даже солому складывают как-то по-особенному.
Только крест православного храма нездешним видом подпирает небо, а мордатого кота возле церкви окликают нашенским: «Вася, иди сюда».
– Наш день начинается в четыре утра. Молимся до шести, затем можем пару часиков отдохнуть, а потом забот хватает на весь день, – говорят монахини.
У них везде идеальный порядок: выполота вся трава, у дома рыжеет зрелая хурма, уснувшие на зиму клумбы. Храм тих, убран с тщательностью горницы, много икон и света. Есть в нем что-то домашнее и бесконечно теплое для сердца.
Их свеча –? одна на двоих горит в Японии уже тринадцать лет
Дом блестит чистотой и греет уютом. На стенах много фотографий его бывшего хозяина, архиепископа Николая, видавшее жизнь пианино еще помнит его руки…
Несколько гостевых комнат похожи на резные шкатулки.
– Это мой папа все сделал своими руками, – смущенно замечает матушка Магдалина.
Ее родители пришли к вере, крестилась даже старшая сестра, которая прежде не скрывала своего почти воинствующего атеизма.
За десять лет японской жизни монахини снискали безграничное уважение окружающих.
– Нам даже зубы лечат бесплатно. Недалеко от нашего монастыря есть семейная клиника. Там категорически отказываются с нас деньги брать, говорят, что мы небесные люди, – объясняют инокини.
Свои среди своих
К ним часто приезжают гости: русские, которые живут и работают в Японии, и православные японцы – паства владыки Николая.
Монахини сносно говорят и даже молятся на японском, язык учат до сих пор. К ним раз в неделю приезжает учительница-волонтер.
Деревенские соседи стали их друзьями и первыми советчиками в огородно-земельных делах.
– Японцы народ наблюдательный, они долго к нам присматривались. Но со временем приняли за своих, – говорит матушка Ксения.
Они стоически пережили землетрясение 2011 года, тогда земля ходила ходуном больше месяца.
– Трясло так, что вода из ведер выплескивалась. Но не было даже мысли уезжать! С нами Бог, и бояться нам нечего, – говорят женщины.
…Куцый день клонился к закату. Монахини рассказали о житье-бытье, накормили вкусным обедом, венцом которого был черный, духмяный хлеб, который они сами и пекут.
Чувствовалось, что им не хватает русского общения, хотелось говорить и слушать. Слушать и говорить.
Две обитательницы этого «уголка России» долго махали нам на прощание и крестили вслед. Мы уехали, а они остались – Богу служить и о России молиться. По-русски и по-японски.
Фотографии Андрея Молева
Источник новости: http://www.amur.info/column/yaroshenko/6715