Ведущая — Наталья Шлямова:
Уже четверть века Чернобыль и Припять в нашем сознании связаны с ужасом и трагедией. Но находятся люди, которые не только не боятся этих мест, но даже едут туда. Сегодня у нас в гостях благовещенец Александр Кулинич, который на днях вернулся из зоны отчуждения.
– Добрый день, Саша!
– Здравствуйте!
– Саша, скажи, зачем тебе это надо? Потому что, я думаю, сейчас этим вопросом задаются большинство наших телезрителей.
– Прежде всего, я ехал в зону, чтобы посмотреть, как жили люди в советское время: там остановился 1986 год. Людей эвакуировали буквально за два часа, и всё осталось так, как и было, нетронутым практически.
– Но ты моложе этого возраста, и ты не застал те советские времена? Для тебя это было, наверное, как музей?
– Конечно, это всё было очень интересно. Много советских вещей старинных. К тому же Припять был зажиточный город, там были самые современные к тому времени оборудования, сооружения, вывески световые, по России этого еще не было.
– Мысль поехать туда у тебя откуда изначально взялась?
– Буквально в этом году 26 апреля была годовщина – 26 лет чернобыльской аварии. Я посмотрел по новостям, вспомнил, что там действительно всё заброшено.
– И организуются экскурсии.
– Да. Очень хотелось посмотреть на это всё, как там остановилось время.
– Но это же страшно, это же опасно для здоровья! Как вообще родители тебя отпустили?
– Не знаю. Я привык решать всё сам, разрешения я не спрашивал, даже не предупреждал, что еду туда.
– Ты привез, я вот знаю, кусочек бордюра из Припяти. Города, который в трех километрах находится от Чернобыльской АЭС. Как раз мы сейчас можем его измерить: у нас есть в студии дозиметр. Я знаю, что у вас выдавали арендованные, а потом – забирали. Мы подносим к этому кусочку бордюра. Говорят, что они должны накапливать.
– Да, железо, камень со временем накапливают радиацию. Но она также быстро испаряется.
– Сейчас прибор показал 0,17 микрозивиртов. Если в переводе в микрорентгены – это 17, да?
– Да.
– В Благовещенске у нас где-то 12-14. Всё-таки есть, наверное, какая-то опасность?
– Сейчас в Припяти и в Чернобыле радиации как таковой нет. Сохранилась только пыль – радионуклиды, периоды полураспада, которые летают в воздухе. Если, конечно, там долго находиться, то можно получить какую-то дозу. Возможно, на этом камне есть какая-то пыль, но не опасная. Если одна-две частицы попадут в организм, то ничего страшного не случится.
– Куда водят в Припяти? Есть определенные маршруты, я знаю, куда-то пускают, а куда-то –совершенно нельзя.
– В основном это центральная улица Ленина, подобная нашей Горького. Только она очень заросшая, дорожки очень узкие.
– Естественно, если там жизни нет.
– Ну и центральная площадь, дворец культуры энергетиков, гостиница Полесье, здание администрации, также 16-тиэтажки, которые с гербом СССР стоят. Кстати, кто-то там недавно герб покрасил. Какие-то волонтеры хотят всё-таки вдохновить в Припять жизнь.
– Я вот для себя не знала, что Чернобыльская АЭС работала до 2000 года. И там в том числе пожар был в 1991 году. Сейчас всё прекращено.
– Сейчас работа станции остановлена, только производится работа по демонтажу оборудования станции, откачивания топлива. Ну и строится новый саркофаг – новый купол, который будет закрывать четвертый блок чернобыльской атомной станции, саркофаг, который уже, так сказать, разрушается.
– Есть там столовая, есть группы сопровождения – гиды фактически. Каждый день туда ездят люди, которые работают на этом туристическом комплексе?
– Да, есть такие люди. Но они ездят туда не каждый день, буквально, раза три в неделю. На некоторые экскурсии этот человек не едет.
– Там же не живет человек, антропогенное действие прекращено, и природа возвращает свои права?
– Сейчас там находится Залесский заповедник, там есть лошади Пржевальского – два табуна, кабаны. Волков очень много, но они днем не выходят, в Припять они не заходят.
– Но, тем не менее, опасны? Никто же их не отгоняет?
– Даже рассказывал экскурсовод, ночью идешь по Припяти, и рядом кто-нибудь в кустах идет, и ты не знаешь, кто там – кабан или собака или ещё кто-то.
– Не рассказывают там о воздействиях радиации? Двухголовых животных, грибов огромных?
– Такого в зоне нет. Единственная аномалия, но это не аномалия, просто там нет человека – на мосту мы кормили сомов, там очень большие сомы, когда он открывает рот – кусочек хлеба заплывает спокойно, никаких препятствий для этого нет.
– Ну, покажи?
– Вот такая у них голова!
– Кошмар! Лохнесское чудовище!
– Просто если никто не ловит рыбу, она может вырасти до таких размеров. У нас на ГЭС такие же водятся сомы.
– По объектам, оставленным после АЭС, после этой катастрофы, что тебя поразило? Ты рассказывал о том, что вы заходили в подвал какой-то больницы.
– Да, мы заходили в подвал больницы, но вообще этого делать нельзя, это было нарушение для тех, кто был смелый. Часть какая-то осталась, не пошла, а какая-то часть очень хотела, ради этого, можно сказать, и ехали, чтобы полазать по самым запретным местам. Мы спустились в подвал, картина была жутковатая, лифты, двери белые ржавые, как в фильмах ужасов, похожие на двери морга. Инвалидные кресла, стоящие вдоль коридора, какие-то каталки. Ржавчина по потолку капает, ощущение очень страшное. Если там одному остаться, там можно заблудиться, так как Припять соединена системой подвалов, к каждому дому можно пройти по катакомбам.
– Да, действительно, можно потеряться. Ты упомянул, что вы отклонились от маршрута и вообще есть определенные правила посещения, я видела их на сайте. Там упоминается, что нельзя фрукты кушать, нельзя брать с собой ничего. Тем не менее, ты привез кусочек бордюра, у тебя его не отобрали на КПП, да?
– Просто я его спрятал. В принципе, он был в кармане. Я его проверил дозиметром, он не излучал опасную радиацию.
– Яблоко с дерева ел – не боялся?
– Яблоко я ел в селе Залесье, которое было первое на пути к Припяти.
– Тоже из зоны отчуждения?
– Да, но это была тридцатикилометровая зона, там не такая сильная радиация, как десятикилометровая. Поэтому яблоко было вполне безопасным, экологически чистым. Там нет никаких выхлопов автомобильных, всё очень чисто и вкусно.
– Во сколько обошлась тебе поездка? Я пытаюсь тебя понять. Есть Бэйдайхэ, есть горящие путевки. Нет, вот надо ехать в Припять. Сколько стоила поездка с учётом перелета?
– Я вообще летел на фестиваль рок-музыки в Санкт-Петербург, на следующий день у меня был самолет в Киев. Самолет мне обошёлся порядка восьми тысяч, сама поездка примерно в 150 долларов. В неё входит аренда дозиметра и обед в столовой чернобыльской станции. И назад на поезде в Москву.
– В общем, на первом месте интерес. Вам вообще говорили, как долго будет оставаться эта зона без человека – зона отчуждения? Потому что везде в учебниках написано, что это тысячи лет.
– Да, это действительно тысячи лет, но зону уже сейчас хотят сократить от тридцати до десятикилометровой. Потому что эта тридцатикилометровая зона уже чистая, там водятся животные, это заповедник, его хотят открыть для сезонов охоты, для каких-то экскурсий. Она уже не будет таким режимным объектом, как сейчас.
– Да, действительно, еще за животными с дозиметром нужно будет ходить.
Спасибо большое, Саша! Мне вот интересно на самом деле, как вот так складывается жизнь, что город, из которого четверть века назад бежали люди, побросав все. Буквально в экстренном порядке происходила эвакуация. Сегодня украинские власти туда организовали туристические потоки. Ну что ж, хоть таким образом туда возвращается жизнь. Спасибо! Ну, ты смелый товарищ!
Источник новости: http://www.amur.info/simple/2012/08/15/2719.html