 |
||||
|
||||
Ведущая — Оксана Руденко:
Здравствуйте! Как известно, прогнозы – дело неблагодарное. Особенно негативные и особенно, если они сбылись. Тем не менее мы сегодня будем заниматься прогнозами экономическими. В Благовещенск всего на один день приехал из Хабаровска доктор экономических наук, академик, директор Института экономических исследований Дальневосточного отделения РАН Павел МИНАКЕР.
– Павел Александрович, здравствуйте!
– Здравствуйте.
– Далеко не все ваши регалии перечислила. Их очень много, но основные. Павел Александрович, последний опрос ВЦИОМ показал, что 82 процента жителей нашей страны считают, что Россия до сих пор не вышла из экономического кризиса. А на вопрос, будет ли вторая волна, треть респондентов говорит, что будет. По крайней мере, они так думают. Что по этому поводу думаете вы?
– Я тоже житель этой страны, поэтому примыкаю к большинству.
– То есть вы солидарны?
– Да, я солидарен. Потому что есть объективные экономические показатели, которые об этом свидетельствуют. А тот факт, что большинство наших сограждан в это верит, свидетельствует только о том, что степень знакомства населения с экономическими прогнозами и публикациями стала высокая.
– Вы считаете, что будет вторая волна кризиса?
– Это как раз вопрос, на который однозначно ответить нельзя. Я считаю немного иначе. Я считаю, что победная реляция относительно преодоления кризиса, который произошёл, прозвучала несколько преждевременно. И не только у нас, кстати. Потому что Европа била в ладоши очень сильно, радовалась, а сейчас не знает, то ли рыдать, то ли ещё что делать. Американцы победные реляции тоже рано провозгласили. Ну, и мы вслед за всеми. Ещё ничего по большому счёту не кончилось. Равновесие ещё не восстановлено в экономике.
– Кризис не побеждён?
– Я бы так сказал: не побеждены фундаментальные основы кризиса. Те причины основные, из-за которых он начался и которые его питают, они ещё действуют, они ещё не побеждены. А следовательно, ещё предстоит довольно долгая и тяжёлая работа для того, чтобы привести экономику в такое состояние, когда можно сказать с уверенностью, что всё, теперь мы на восходящей кривой.
– Но сколько лет понадобится?
– А кто его знает?! Это вопрос такой: когда наступит коммунизм?
– Павел Александрович, а как обычный житель России, например, ощущал на себе этот кризис? Начнём с того, что сначала банки перестали давать кредиты. Был такой период времени. Потом начались сокращения на различных предприятиях и в различных организациях. Вот так мы ощутили это на себе. Что может быть в ближайший год?
– Это стандартные следствия.
– Сейчас опять начнутся проблемы?
– Ровно это и может быть.
– Те же самые?
– Да. А может быть, и нет. Потому что очень многое зависит от глубины кризиса. Понимаете, в 2008 году наши банки попали в очень пиковое положение. Их пришлось спасать срочно. Огромные деньги бросило тогда правительство, чтобы вытащить банки. Чтобы они не рухнули окончательно.
– Сейчас?
– Сейчас ситуация немного изменилась в лучшую сторону. Потому что за последние год-полтора там изменились системы. Это очень сложные технические вещи, и на них не следует отвлекаться. Но система такова, что банки сейчас стали более устойчивые. И есть основания считать, что если и коснётся нас всё-таки острая фаза кризиса, скажем, Европа нас накроет падением спроса, то вот такого острого периода, когда банки вынуждены будут вздёрнуть ставки по кредитам до 20-25 и даже выше процентов, скорее всего, не будет.
– Есть такое мнение, что курс рубля сейчас держится искусственно. До выборов президента. А после выборов всё может быть. В частности, рубль может «рухнуть». И люди боятся повторения «чёрного вторника» 1998 года. Мы помним. Я помню хорошо это время. Как вы считаете, эти опасения обоснованы?
– Знаете, под всеми этими разговорами есть некоторые объективные основания. Некоторые объективные основания есть под прогнозами по дальнейшему снижению курса рубля.
– То есть дальше он будет «падать»?
– Скорее всего. Но разговоры о «чёрном вторнике», «пятнице», «субботе» или «воскресенье» и так далее – это, по-моему, на 90 процентов спекуляция. Почему рубль «падает»? Вроде бы цены на нефть растут, во всяком случае, они не падают, а рубль «падает». Дело в том, что движение курса валюты очень сильно зависит не только от поступлений доходов от экспорта, оно очень зависит от того, сколько капиталов выводят с российского финансового рынка. Потому что выводят-то доллары, евро.
– Насколько я знаю, у нас в последнее время отток капитала.
– Отток. Понятно – в Европе кризис. Европейские банки, вся Европа сейчас занимается рекапитализацией банков. То есть, как бы им денег больше дать. У банков не хватает собственных средств, у банков не хватает мощности. Они выводят отовсюду активы. Они из Турции выводят активы свои, они выводят из России, из Бразилии. Откуда только можно! Из азиатских экономик.
– Но в итоге страдает наша экономика, когда у нас деньги уходят.
– А мы же в глобальной экономике! Мы же этого хотели. Мы же долго этого добивались.
– А у вас есть личные накопления? Я хочу спросить, в чём вы их храните.
– Есть накопления. В рублях.
– Потому что некоторые говорят, что юань на сегодня – самая стабильная валюта. Кто-то говорит, что евро. Как вы считаете?
– Этот вопрос часто задают. Начинают умничать: храните часть в рублях, часть в долларах, часть – в другом, в этом.
– Но «держите яйца в одной корзине», по этому принципу?!
– Я скажу так: если у вас большие накопления, начиная от миллиона долларов, тогда думайте, как диверсифицировать корзину.
– А если это не грозит?
– А если у вас накопления в пределах двух-, трёхмесячной зарплаты, то спите спокойно. С рублями всё будет нормально.
– Перейдём к нашей Амурской области, к нашему уникальному географическому положению. Как-то в одном из ваших интервью я прочитала следующее. Вы сказали, что из приграничных городов нужно сделать локальные торгово-инвестиционные комплексы. Что Китай вкладывает деньги в Хэйхэ в частности, что у нас под боком. Это национальный проект в Китае. А у нас приграничные города в забвении. Об этом говорят уже много лет, про какие-то преференции для нас, но при этом ничего не меняется. Почему?
– Ответ лежит на поверхности. Вы сами ответили на этот вопрос.
– Не вкладывают деньги.
– Китайцы делают, а мы разговариваем. Вот и вся разница. Это первая часть ответа. Вторая будет ещё хуже. Ведь любое действие, которое вы делаете в экономике, например, в городе Благовещенске, где вы развиваете торговлю, развиваете инвестиции, приглашаете сюда инвесторов и всё хорошо, это даёт эффект. Обязательно. Как этот эффект делится между, скажем, федеральным центром, региональным бюджет, муниципальным бюджетом и конкретными предпринимателями? Это же не бюджет получает эффект, а конкретные люди, конкретные предприниматели, которые делают. Вот есть четыре такие категории – получатели ренты, доходов. В Китае сразу, очевидно, был выбран такой оптимальный, стимулирующий муниципальные образования, города, приграничные зоны способ распределения этого дохода. Видели смысл и имели возможность использовать часть этого дохода для развития.
В России мы выбрали для себя – сами же выбрали, нас же не китайцы, не корейцы заставили всё это дело сделать! – сами выбрали для себя такое: жила бы страна родная, а всё остальное потом. Под «страной родной» подразумевается федеральный центр.
– Москва!
– Вот что выбрали, то и имеем.
– То есть это тот краеугольный камень, который не даёт развиваться другим регионам?
– Да, совершенно верно. Ничего не произойдёт.
– Как вы думаете, почему такая позиция в Москве?
– Я бы сказал, но я не хочу обижать москвичей. Их и так все обижают.
– Всё равно хотелось бы услышать ответ.
– Дело не в Москве на самом деле. Дело в каком-то застарелом, никак не преодолеваемом страхе. Страхе унитарного государства, построенного по принципу пирамиды. Царь во главе.
– В страхе дать свободу.
– В страхе дать свободу. То, что Ельцин когда-то говорил: «Берите свободы столько, сколько можете унести», делать не надо. Не надо брать свободы столько, сколько могут унести. Потому что унесут всё. Свобода должна быть разумной. Она должна быть посильной, и она должна быть стимулирующей. Но свобода обязательно должна быть. Потому что если не будет активности и не будет результатов в Благовещенске, Хабаровске, во Владивостоке и так далее, то не будет и притока инициативы и доходов в ту же самую Москву. Но если вы всё отсюда выкачиваете и не даёте ничего нового сделать, то рано или поздно ваши деньги кончатся. Ну, иссякнут нефтяные источники. Что будут делать? Других-то нет.
– То есть перспективы у нас не радужные?
– У нас очень радостные перспективы. Нам всего лишь нужно открыть «крантик». Открыть «крантик» свободы и инициативы, понимаете.
– Вы занимаетесь проблемами экономического развития всего Дальнего Востока. На ваш взгляд, на что вы сделали бы ставку в Амурской области?
– В Амурской области я бы сделал ставку только на одном, на самом деле, проекте. Я бы сделал ставку на городе Благовещенске. Я сделал бы ставку, которая должна была быть сделана уже 20 лет назад.
– Когда открыли границу?
– Когда открыли границу. Когда была ещё возможность, чтобы вот в этой паре международного торгово-экономического центра Благовещенск – Хэйхэ сначала был действительно Благовещенск, а уже потом Хэйхэ. Мы довели до ситуации, когда всё стало наоборот: сначала Хэйхэ, а потом Благовещенск. И то так, уже в тумане Благовещенск. Надо срочно эту ситуацию исправлять.
– Три шага, которые могли бы дать мощный толчок к развитию Дальнего Востока?
– Восстановление или конструирование, скажем, как угодно, но всё же восстановление нормальных федеративных отношений, как это должно быть. То есть отношений между регионами, субъектами Федерации и центром и во всех областях, включая финансовую. Это первое.
Второе: жестокое подавление коррупции. Я употребляю «жестокое» не для красного словца.
– По-другому никак.
– Потому что иначе не получается. Жестокое подавление коррупции.
В-третьих, очень концентрированная, очень ответственная, активная позиция федеральных политических кругов, лидеров страны в том числе, по серьёзной, не на словах, а на деле, экономической и финансовой интеграции в Северной Азии. Если говорить о Дальнем Востоке. Если этого не будет, последнего, то мы никуда не денемся, мы не умрём, мы будем существовать дальше. Но мы будем дальше существовать как поставщик, желанный для Азии, но всего лишь поставщик сырьевых материалов. Не более того.
– Спасибо огромное, что вы уделили нам время. В ваш короткий визит в Благовещенск нашли время, чтобы прийти к нам в студию. Я надеюсь, что ваши слова услышат те, от кого зависят какие-то важные решения, которые формируют потом нашу жизнь. Спасибо большое. Желаю вам всего хорошего.
– Будем надеяться.
– Зрителям желаю тоже всего хорошего.
До свидания!
Источник новости: http://www.amur.info/simple/2011/11/01/2319.html