 |
||||
|
||||
Ведущий — Александр Ярошенко:
Добрый вечер! Завтра Россия отмечает День Героев Отечества. В Приамурье тоже есть свои герои. Один из них – амурский милиционер Артур Волошин – совершил свой подвиг в Чеченской Республике в 1995 году. Смертельно раненный Артур до последней минуты своей жизни прикрывал своих товарищей, вызывая огонь на себя.
Сегодняшний гость нашей программы – Людмила ВОЛОШИНА, мама героя.
– Здравствуйте, Людмила Дмитриевна!
– Здравствуйте.
– Россия помнит своих героев?
– Не всегда. Я считаю, что забыты герои. Очень редко где можно встретить и слышать о них что-нибудь.
– Пятнадцать лет вы – мама героя?
– Да, пятнадцать лет я мама героя. Только единственное я знаю, что мама героя, что ко мне приезжают из нашей родной милиции, которая никогда нас не забывает, постоянно приезжает. Тамбовская милиция постоянно. Наша милиция, УВД, начиная от генерала Юрия Дмитриевича и заканчивая всеми остальными. Очень признательны нам. Приезжают и на дни рождения, и на праздники, и по телефону нас поздравляют.
– То есть мужики по-людски…
– Да. Этого отнять нельзя. Только это отношение, их теплота души приводит к тому, что мы живём и чувствуем, что не забыты, что помнят подвиг нашего сына.
– А вот институт власти, государство, вас вспоминает? Открытка от президента приходила хоть раз? Кто-нибудь вас хоть как-то вспоминает?
– За пятнадцать лет такого никогда не было. Никто нас не поздравлял, кроме УВД и тех, о ком я сказала. А власть, наверное, забыла, что есть в нашей Амурской области герои.
– То есть ни из амурского правительства, ни из Кремля никакой открытки вы никогда не получали?
– Нет, я никогда не получала таких открыток.
– И никакого звонка?
– Нет, никогда.
– Пятнадцать лет вы прожили без Артура. Пятнадцать лет вы – мама героя, который, к сожалению, звание получил посмертно. Кто чаще всего тревожит вашу калитку стуком? Кто приходит в гости?
– Товарищи, которые непосредственно были с ним в Чечне. Это ребята, которые стали моими сыновьями. Я не вижу их чужими и не могу отделить их от своего сердца. Потому что это ребята, которые приходят действительно как сыновья. И что характерно, они называют меня просто матерью. А назвать матерью – это великое счастье. И не каждая мать может этим быть довольна. Я лично этим довольна.
– И вы этих мальчишек впустили в своё сердце?
– Я их встречаю, конечно. Они приезжают в любое время дня и ночи. У меня дверь всегда открыта. Я их всех люблю, и, конечно, они ко мне всегда приезжают с удовольствием. Даже бывают те ребята, которые уже не знают Артура, но понаслышке от этих товарищей узнают о нём. Приезжают к нам, и я им очень рада. Я думаю, что моё счастье в этом.
– Это очень дорогого стоит.
Людмила Дмитриевна, как живётся вам сегодня в Лозовом?
– Живётся, конечно, нам тяжеловато, потому что время такое тяжёлое, годы у нас преклонные. А живём мы в квартире, которая не благоустроенная, без всяких коммунальных удобств. Вода привозная, дрова и всё остальное.
– Деревня-матушка.
– Да, деревня.
– В деревне жить трудно.
– Да, очень тяжело.
– Как-то обращались к кому-то?
– Вы знаете, мы очень хотели переехать в Благовещенск. Очень хотелось переехать. Попросила хотя бы однокомнатную квартиру. Мы очень часто болеем, нужна медицинская помощь. У нас такую помощь сразу оказать никто не может.
– В городе легче жить. Хоть немножко, но легче.
– Да. Вы знаете, обращалась к эшелонам власти, к губернатору, к одному, другому. Но никаких ответов. Нет, не положено нам по уставу какую-никакую квартиру. Потом написала Жириновскому.
– Почему написали Жириновскому?
– Потому что ответа ниоткуда не получила.
– От отчаяния написали?
– Да. Я просто написала. Думала, хоть кто-то может мне ответить и помочь в моих бедствиях. И оказывается, Жириновский написал. И моё письмо переслали соответственно в высшие эшелоны власти Амурской области. Буквально через два дня приехали ко мне из соцзащиты, стали спрашивали, что и как. Я всё объяснила. Мне они сказали, что возьмут на карандаш.
Через некоторое время нам выделили квартиру. Опять приехали, сказали о квартире в специальном доме под названием «Ветеран». Это дом для людей, которые нуждаются в лечении, в уходе за собой. Я не рискнула пойти в этот дом.
– Прочему?
– Потому что это всё закрыто. Ко мне уже не смогут прийти те, кто приходит в любое время. Там так поставлено расписание, что всё известно: кто пришёл, во сколько пришёл.
– Проходная, вахта, то есть казённый дом?
– Да. Тот, кто ко мне идёт, обязательно должен оповестить, на сколько и когда он должен ко мне прийти. Мы этого не можем перенести. У нас всегда дверь открыта, и сердце наше распахнуто.
– То есть полноценной хозяйкой вы себя там не чувствуете?
– Да, я там не могу быть. Поэтому от этой квартиры мы отказались. Больше ничего не предлагали.
– Именем вашего сына назвали переулок. Хорошо. Наверное, это правильно. Нашли деньги на это. А вот маме сына дать однокомнатную квартирку, чтобы дожить свой век в тепле, с горячей водой, с тёплым туалетом, в этой стране денег нет. Почему так?
– Я не знаю, почему. Такой указ был, что родителям не положено. Нет такой статьи. Вот такой мне был ответ, куда я ни обращалась. Нет аткой статьи. Как только будет, так мы и сделаем.
– То есть родить, воспитать ребёнка, отправить его в пламя войны, можно. А больше…
– Да. А больше ничего. Поэтому сейчас я даже не могу сказать, куда могу обратиться. По уставу не положено.
– Война в Чечне для меня одна из самых непонятных войн. Это была гражданская война. Как не крутись, в одной стране мы воевали. Наверное, чеченские матери сегодня тоже плачут.
– Конечно.
– Вы смогли бы обнять чеченскую мать, которая тоже потеряла сына в 1995 году?
– Безусловно! Вы что?! Конечно! Только эта мать может понять меня, а я могу понять её. Другого быть не может, никогда. Только так. И не только чеченскую мать могу обнять, но и афганскую. Я не понимаю, как можно от них отчуждаться. Это люди, которые с такой же болью живут, как и я, с болью, которую принесла нам война.
– Пятнадцать лет без Артура. Пятнадцать лет, как его официально назвали героем в этой стране. Что ещё в душе осталось, кроме слёз и боли? Может быть, пришло какое-то понимание?
– У меня прежде всего гордость за сына. Я горжусь нашими ребятами. Теми, кто был в Чечне. Я горжусь ими всеми. Не потому что мой сын герой. Они все герои. Те, кто побывал в том аду, все герои. И мне кажется, что нет отличия между героем и простым солдатом. Они все герои. И я их понимаю только так.
– Какой парень был Артур?
– Добрый, отзывчивый. Очень любил товарищей, любил жизнь. Всегда был передовым. Он в классе был лидером. Его всегда уважали. Кроме хорошего я о нём ничего не слышала.
– Зная характер своего сына, вы поняли, почему он совершил подвиг? Почему он поступил именно так, а не иначе?
– Да. Он не мог поступить иначе только потому, что их отряд ОМОН попал в засаду. Будучи смертельно раненым, Артур почувствовал, что другого выхода нет. Или они остаются и гибнут все, или он должен решить только так. И он поступил так. У него не было золотой середины. У него было так: или да, или нет. Он поступил так, как решил. Я другого ответа в его поступке не нахожу.
– По-другому он не мог поступить?
– Да. В этом я стопроцентно уверена. И знаю своего сына.
– Снится?
– Нет.
– Никогда?
– Никогда.
– Не потревожил ни разу?
– Нет, никогда.
– Чего ещё хочется вам от жизни?
– Я не знаю. Я уже ничего не хочу. Достаточно того внимания, которое мы получаем. Этого достаточно. Для матери, особенно для родителей погибших, внимание, доброта, сердечное отношение – это высшая награда. Другой нам не надо.
– Спасибо. Вы правда настоящая мама. Живите долго-долго.
– Спасибо.
– Герой России Артур Волошин будет жить долгую жизнь. По крайней мере до той поры, пока будут помнить дети, внуки, правнуки тех, кто остался жить благодаря его подвигу.
Я желаю вам всего самого доброго. Живите долго и берегите себя. До свидания!
Источник новости: http://www.amur.info/easy/2010/12/08/1855.html