Ведущая — Оксана Руденко:
Здравствуйте! Куда девать использованные шприцы или просроченные лекарства? Оказывается, это большая проблема. Ближайшее предприятие по утилизации медицинских препаратов находится в Хабаровске.
Решить проблему вот уже несколько месяцев пытаются мои сегодняшние гости – Роман и Евгения АКИМОВЫ. Кто им в этом мешает, узнаем сегодня из «Простых вопросов».
– Здравствуйте!
– Здравствуйте.
– Недавно корреспонденты «Альфа-новостей» в окрестностях Благовещенска обнаружили свалку просроченных лекарств. Местные жители говорят, что периодически там гуляют дети. По вашему мнению, мнению людей, которые занимаются этой проблемой, насколько у нас серьёзно стоит проблема утилизации медицинских препаратов?
– Е. А.: Проблема серьёзная. Она касается не только нашего города, области и России. На сегодняшний день эта проблема волнует весь мир. Но если на Западе эта проблема уже более-менее решается, то в России только-только начинают появляться установки по утилизации опасных отходов. У нас в Амурской области такой установки на сегодняшний день нет. Поэтому различным лечебным учреждениям, аптекам и так далее, у кого образуются эти опасные отходы, ничего не остаётся делать, как выкидывать эти отходы куда-то на свалки, обычные полигоны. Им просто негде их утилизировать.
– Вы изучали эту проблему. К какому выводу пришли, что обнаружили?
– Е. А.: Мы обнаружили, что у нас этот вопрос никак не решается. Все отходы выкидываются в обычные уличные контейнеры, которые потом вывозятся на свалку.
– Р. А.: Мы наняли оператора и проследили, как та же медсестра выходит с пакетами, полными медицинских отходов, загружает их в обычные металлические контейнеры, предназначенные под бытовые отходы. Они даже без крышек, то есть доступ свободный и может залезть любой бомж, любой ребёнок, собака может разнести всю эту заразу. Подходит машина по вывозу обычных бытовых отходов, загружает это всё и двигается прямым ходом на городскую свалку.
– Какой вариант предлагаете вы?
– Р. А.: Мы предлагаем работу совместно с предприятием «Медтехника». Нам поступило предложение по утилизации именно медицинских отходов. На сегодняшний день мы эту идею поддержали и закупили французское оборудование. Это пиролизный инсинератор «Мюллер».
– Как он работает?
– Р. А.: Работает на дизельном топливе. В печи происходит пиролизное сжигание. Пиролиз – это сжигание без кислорода. В первичной камере при температуре 750 градусов образуется пиролитический газ. Он поступает во вторую камеру наверху. Это камера досжига, где температура 1 100 градусов. И вся зараза сжигается во второй камере. В атмосферу выходит чистый дым, без чёрной примеси, без различных токсинов. То есть полностью обеззараживается. Нет ни копоти, ни зловония. В атмосферу выходит уже очищенный дым.
– Прочитала, что некоторые специалисты скептически относятся к таким печам. Считается, что в процессе сжигания образуются диоксины, очень ядовитые вещества, которые могут привести к различным заболеваниям, в том числе и к раку. Как здесь решается проблема?
– Р. А.: Это первоначально были такие печи, с одной камерой сжигания. Просто сожгли, и всё прямым ходом вылетело в трубу. На сегодняшний день, я повторюсь, существует вторая камера, камера досжига. Соответственно газ ещё остаётся в печи. Образующаяся химическая смесь поступает в камеру досжига, где при температуре 1 100-1 200 градусов полностью сжигается, и дым уже выходит чистый, без этих химических примесей.
– У вас есть заключение экологической экспертизы на эту печь?
– Р. А.: Да.
– Е. А.: Печь соответствует директиве ЕЭС, европейским стандартам именно по экологическим показателям. Были замеры и в Научно-исследовательском институте экологии человека и гигиены окружающей среды имени А. Н. Сысина. В соответствии с этими замерами печи были рекомендованы именно для утилизации опасных отходов. Кстати, и Онищенко в своих докладах рекомендует использовать в числе двух или трёх видов печей и печь «Мюллер».
– Знаю, что образуется какая-то ядовитая зола. Что вы будете делать с золой?
– Р. А.: Она не ядовитая. Она сжигается. Практически с одной загрузки, а это пять килограммов, образуется 5 процентов золы, которая обеззаражена. То есть она идёт как мусор. Мы загружаем в обычные контейнеры и везём на полигоны, где её спокойно высыпают. Никакой заразы там уже не остаётся.
– Какие виды отходов можно утилизировать в этой печи, есть же радиоактивные, есть особо опасные?
– Р. А.: Да. Все отходы класса «А», «Б», «В» и «Г». «Б» – опасные отходы, «В» – чрезвычайно опасные, «А» – не очень опасные.
– Е. А.: Она может сжигать и трупы животных, и патологоанатомические, гистологические отходы, кровь, шприцы. Она полностью уничтожает стекло, ничего не остаётся. То есть можно жечь ампулы из-под лекарств. Помимо лекарственных отходов она может уничтожать и многое другое, что должно утилизироваться.
– Знаю, что у вас возникли какие-то проблемы с открытием своего предприятия, чтобы начать работать официально? В чём эти проблемы заключаются?
– Е. А.: Так как этот вид деятельности лицензируется, мы не можем получить лицензию с июля месяца. Сначала мы обратились в Ростехнадзор. Несколько месяцев боролись там, доказывали нашим специалистам, которые занимаются выдачей лицензии, что это у нас есть, что то нам не надо. Ростехнадзор реорганизовали, и мы перешли в Росприроднадзор. Мы заново собрали документы и перешли туда. Но специалист перешёл из Ростехнадзора в Росприроднадзор. Однако особо ничего не поменялось. Они нам выдают, что у нас не хватает некоторых документов, в том числе требуют один – экологическую экспертизу на проектную документацию объекта, связанную с размещением, обезвреживанием опасных отходов с первого по четвёртый класс.
Но мы закупили мобильную установку. Это не объект капитального строительства. Там не требуется ни фундамента, ни каких-то коммуникаций. Это просто контейнер, в котором установлена печь. Её можно передвигать. Поэтому мы объясняем, что на эту установку мы не можем сделать проектную документацию. Что мы напишем в проектной документации? В «Архитектурно-строительном проектировании» – это Градостроительный кодекс Российской Федерации, – в статье № 48 написано, что проектная документация разрабатывается только в отношении объектов капитального строительства. Так как наша печь не является объектом капитального строительства, соответственно она не является объектом экологической экспертизы.
Мы обращались в федеральный Ростехнадзор, откуда нам пришёл ответ, что да, в соответствии с этой статьёй только на объекты капитального строительства.
– Вы это им объяснили? Что вам ответили в Росприроднадзоре?
– Е. А.: Да, объясняли. Почему-то они не хотят нас слышать. Они отписывают, что она должна у нас быть. Хотя сами не могут объяснить, каким образом можно сделать проектную документацию на контейнер. Но всё же они отписывают нам.
– Р. А.: На сегодняшний день мы подали в суд. Нам так и объяснили: «Ребята, обращайтесь в суд и в судебном порядке решайте эту проблему».
– Е. А.: Мы же не первые в России получаем лицензию на эту печь.
– Это уже практика?
– Е. А.: Да. Есть у нас лицензии… Мы знаем три города, где точно работают эти печи. Мы с ними связывались. Это Тольятти, Уфа, Калининград. Тольятти буквально недавно, в июне 2010 года получили лицензию с точно такой же печью. То есть та же самая модель. У нас все эти лицензии, приносили их и показывали, что работают на территории России эти печи, что они лицензированы, люди занимаются этой утилизацией. Но почему-то не хотят нас слышать.
– Р. А.: Такое ощущение, что у нас в городе Благовещенске другая страна. Получается, что там можно, хотя это федеральный уровень, а у нас нельзя.
– Если проблема решится, вы получите лицензию, какие у вас планы? У вас одна печь, которая будет работать в Благовещенске. Её хватит на город?
– Р. А.: На сегодняшний день у нас зарезервировано ещё три таких печи, чтобы выйти на объём города. В дальнейшем, после того как приступим к работе, мы начнём развиваться, начнём увеличивать объёмы утилизации, чтобы выйти на тот уровень, который нужен и для города, и для области.
– Спасибо за беседу, за то, что пришли к нам в студию.
Неповоротливая бюрократическая машина – это, наверное, главный бич нашей страны. И пока чиновники думают, наши дети играют в «Больницу» с настоящими лекарствами, которые они могут найти, просто выйдя на улицу.
Я желаю всего хорошего. До свидания!
Источник новости: http://www.amur.info/easy/2010/11/23/1833.html