Ведущий — Сергей Логвинов:
Сегодня я задам простые вопросы человеку, пережившему «Трудный возраст», побывавшему в «Раю» и добравшемуся до Благовещенска. Здравствйте, МакSим.
– Вам приятнее, когда к вам обращаются по псевдониму, или по вашему настоящему имени?
– Мне приятно и то, и другое. Потому что родители, естественно, зовут меня Мариной, было бы странно, если бы меня называли «Максим». У меня старший брат – Максим.
– Ой, цветы-то не вручил!
– Ничего страшного. Давайте сейчас!
– Даю! Это – вам!
– Спасибо большое!
– Спасибо вам за концерт.
***
– Я не очень жалую джаз, совсем не понимаю рок, я больше расположен к вашему стилю – то есть, к поп-музыке. Но сказать, что я большой знаток творчества МакSим – честно, – я не могу. Конечно, я слышу ваши песни, потому что они звучат везде и отовсюду уже несколько лет.
– За мной особо не уследишь, потому что мы не дружим с желтой прессой. За мной не уследишь, потому что я совершенно не стараюсь попасть в телевизор. Я могу за это поспорить и я абсолютно точно знаю себе цену. Поэтому если мне звонят с центральных телеканалов – не будем называть конкретные каналы, но значимые в стране – и говорят, что у них съемка, а у нас в это время концерт, например, в Благовещенске…
– … то вы выберете концерт?
– Я выберу концерт, это сто процентов.
– Вы говорите, что знаете себе цену… (смущенно)боже мой, как спросить?.. Насколько ценна певица МакSим?
– Мне кажется, телевидение – это такая сказка, и для меня она всегда останется чем-то таким волшебным, сюрреалистичным. Важнее, все-таки, то, что я делаю. Не столько личность, а то, что я несу.
– Безусловно.
– А я несу всего для одного человека и мне важнее оставаться в ладу с самой собой. И если где-то я перешагну через свое собственное «Я», то потом просто покоя себе не дам. Я себя знаю хорошо (улыбается).
– В ладу с самой собой… Я очень много читал о том, что в детстве вы были озорной девчонкой – красный пояс по каратэ. Было такое?
– Да, спортом я занималась. Собственно, то, что я была озорная – это нормально. Нормальный активный ребенок. Прогульщица была в школе – да, честно признаюсь. Была.
– Романтические натуры берутся за стихосложение, а не те, которые по дворам с пацанами шастают. Как проявилось это у вас? Было желание уединиться и что-то помыслить наедине с собой и изложить это на бумаге? Оттуда начиналось, нет?
– Я бы не сказала, что я когда-то грустила, хотела побыть в одиночестве, написать какое-то стихотворение.
– Потому что первые песни все такие лиричные. Даже с Таней Булановой вас сравнивали – слышали о таком сравнении?
– Нет. Меня со многими сравнивают. Это, в общем-то, приятно. Мне кажется, что жизнь настолько многогранна, что есть, где и повеселиться, есть, где и погрустить, есть еще что-то. И все это в моем случае выливалось в стихах, потому что у меня, к сожалению, один, ну может быть, два человека, которые меня вообще в жизни понимали и понимают.
– Серьезно? Так много людей вас не понимают?
– Очень много. Поэтому я пишу песни иногда даже не про себя – в них подсмотренные где-то истории или даже придуманные. И даже над придуманными историями я могу разрыдаться.
– Мне кажется, что вы очень часто грустите?
– Нет, редко. И поэтому песни получаются достаточно солнечные. Даже самые, казалось бы, грустные на первый взгляд песни. Моя задача – нести солнце в любом случае. Чтобы человеку не хотелось пойти и повеситься после прослушивания песни. Когда ему, например, грустно, когда он что-то понимает и чувствует, что это про него, я хочу, чтобы ему стало легче. Мне становилось легче в какой-то момент. И вообще, мне кажется, что если бы не было музыки, то у меня бы просто сердце уже остановилось (смеется).
– Становясь популярными, некоторые молодые артисты не отдают себе отчет в том, что они настолько популярны, что они – как Далай-Лама со сцены. Если бы вы, например, сказали амурским зрителям со сцены: «Идите и ныряйте в Амур», и они пошли бы. Они заворожены вами, они считают вас кумиром. Вы, как умный человек, должны это понимать – что вы, становясь суперзвездой, несете ответственность за то, что вы каким-то образом проникаете в души своих поклонников.
– Насколько бы не был популярен человек, если он выходит на сцену перед аудиторией – неважно, перед какой – пусть это будут 10 или миллион человек, он остается человеком и должен чувствовать ответственность перед теми людьми, которые еще совсем маленькими приходят на концерт. Они только становятся личностями, они только формируются. И то, что несешь, это очень сильно повлияет, в любом случае. История сцены, она же была не просто выдумана, чтобы артист стоял чуть выше зрителей.
– Конечно.
– Да, в какое-то время артист приравнивался к божеству.
– Да, в общем-то, так и есть.
– Не все артисты, слава богу. И когда артист выходит на сцену, он должен нести то, что чувствует, ни в коем случае не разрушать. Особенно ту нацию, в которой он родился, живет и которой он принадлежит. А я люблю свою нацию, свою страну.
– Вам не хватает в Москве мамы?
– Мне вообще не хватает мамы, я вам скажу.
– Вам не удается переубедить ее переехать к вам из Казани?
– Они бы никогда не согласилась, потому что там у нее уже есть внук, хотя и в Москве есть внучки (смеется). Она приезжает примерно раз в месяц. В Москве она ужасно скучает по папе. Только приехала, сразу говорит: «Все, я не могу, я поехала к папе…» Они вместе с первого класса и она не может находиться без него даже два дня. Поэтому они приезжают только вдвоем, когда у обоих находится время для этого и тогда я провожу с ними как можно больше времени.
– После того, как вы родили ребенка, в вашем организме произошла какая-то трансформация? Может быть, вы стали чувствовать себя мудрее?
– Я очень надеюсь, что я стала мудрее. Мне очень хочется этому научиться. Мне хочется научиться быть настолько гибкой, чтобы уметь совмещать то, что я делаю – свою работу, свой внутренний мир с тем, что у меня на руках растет человек, который, мне бы хотелось, все-таки меня называл «мамой», чтобы я увидела ее первые шаги, хочу наблюдать за ее становлением. Мне хочется быть и артисткой, и мамой. Хочу все это удачно совместить для того чтобы быть полноценным человеком. Она ужасно скучает, я ужасно скучаю, мне ее страшно не хватает. Дома мне не хватает концертов, в концертах мне не хватает дома.
– На нашей эстраде есть много примеров артистов-долгожителей – Пугачева, Ротару, Долина. Скажите, есть кто-то, чей творческий путь вам хотелось бы в чем-то повторить?
– Мне кажется, любому артисту в первую очередь хотелось быть индивидуальным. Судьба должна быть яркой, интересной. И чтобы для меня было важно то, что я сделала и чтобы я была – извините за повтор – в ладу с самой собой, чтобы мне не было стыдно за то, что я сделала.
– Несмотря на то, что вы поете «Ветром стать», я вижу, что вы совершенно не ветреная девчонка, а очень милая, обаятельная девушка, женщина.
– Я уже мать.
– Я поправился – сказал «женщина» (смеются). Хочу пожелать вам такой же преданной публики, побольше приятных флюидов на сцене, потому что ведь артист получает от публики много всего, верно?
– Да, конечно.
– И, наверное, пожелаю вам повторного возвращения в Благовещенск, в город Благой вести, но чтобы было немножко меньше суеты.
– Я, слава богу, не сижу в кассе и не продаю билеты. И мне очень жаль, что какие-то организаторы ставят на продажу билеты по цене гораздо большей, чем стоит наш концерт. Вот это обидно.
– Согласен.
– Другое дело, что когда люди приходят на концерты и видят живые глаза – это ведь лучше, чем телевизор, правда..?
Источник новости: http://www.amur.info/easy/2009/11/20/1438.html