В рамках проекта «Один день из жизни…» корреспондент Амур.инфо пообщался со следователем по особо важным делам следственного управления СК России по Амурской области Ильёй Бронниковым. Он рассказал опогоне за мошенниками, чем похожи следователь и гончар, и как часто из-за работы он не спит ночами.
— Добрый день, Илья Дмитриевич. Расскажите, как строится рабочий день следователя? Когда он начинается и когда заканчивается?
— Начинается по-разному. Если всё по плану, и не произошло никаких сюрпризов, то в девять утра. Иногда чуть раньше, когда хочется в тишине поработать. А заканчивается… как запал закончится (улыбается). Как трудовое законодательство предусматривает: с девяти до шести. Хотя мы, следователи, в большей части этого не придерживаемся, у нас день зачастую не нормирован.
В течение рабочего дня различные задачи выполняем, все зависит от планирования и опыта следователя. Если следователь молодой, то он только постигает азы планирования. Если же следователь опытный, то он расписывает себе в ежедневнике все дела на эту, следующую неделю, иногда на месяц вперёд планирует следственные действия. Я всегда стараюсь придерживаться плана. К примеру, мне нужно вызвать людей, назначить с ними встречу, а значит где-то приходится подстраиваться и под их планы. И вот так весь день расписан, и по очереди приходят люди. Где-то просто отвожу день под изучение материалов дела и планирую будущие допросы. Когда людям задаешь вопросы, они должны быть чётко сформулированы, потому что на глупый вопрос не может быть умного ответа. Я уверен, что к допросам нужно готовиться, быть в «теме».
Грамотное планирование позволяет уменьшить издержки и избежать непредвиденных ситуаций. Но нужно учитывать, что за день всё сделать невозможно, и план на день должен быть выполнимым. Тогда по окончании дня можно уйти домой с чувством удовлетворения.
— Как вы уже сказали, рабочий день не всегда нормированный. Вот вы ушли домой, а вас вызвали на ЧП. Какие это происшествия, на которые следователя «срывают» после рабочего дня?
— У нас есть график суточных дежурств. И если во время дежурства что-то произошло, то мы выезжаем. Как правило, на такой день ничего особо важного я не планирую, потому что может случиться такая ситуация, что кого-то вызвал на допрос, но происходит ЧП, где требуется моё присутствие, и приходится все отменять и ехать на выезд.
Вот, к примеру, в одно из последних моих дежурств, меня вызвали ночью, часа три, наверное, было. Тогда обнаружили труп, на него я и выехал. Такое случается, преступники не выбирают время, когда совершать преступления.
С другой стороны, иногда происходит так, что в рамках уголовного дела, которое я веду, задерживают лицо, находящееся в розыске по этому делу, и меня вызывают. Хотя я не дежурный. Но я выезжаю и начинаю работать.
— В каких случаях к расследованию преступлений подключаются следователи СК, а когда в деле разбирается полиция?
— Нужно понимать, что есть распределение преступлений по подследственности. В Уголовно-процессуальном кодексе это указано. В связи с этим, ряд преступлений относится к зоне ответственности МВД, и с ними работают дознаватели и следователи министерства внутренних дел. Есть наша, исключительная, подследственность, как правило это тяжкие, особо тяжкие преступления, преступления против власти и совершённые представителями власти.
Когда происходит преступление, дежурный оперативник или иной сотрудник, принимающий сообщение, определяет, кто будет этим делом заниматься исходя из подследственности. После этого к работе подключаются те или иные следователи, формируется следственно-оперативная группа, которая выезжает на место.
Следователи Следственного комитета подключаются и в случаях каких-то резонансных происшествий. Прокурор может передавать материалы уголовного дела из органов внутренних дел в СК для более углублённого расследования или в целях обеспечения объективности. А так, мы действуем в рамках закона. Никакой самодеятельности.
— А как давно вы работаете следователем?
— Я работаю следователем более 10 лет. У меня есть специфика, я расследую дела в сфере экономики, а также преступления коррупционной направленности.
— Можете вспомнить свое первое дело? О чем оно было и как быстро удалось его раскрыть?
— Тяжело сказать «первое дело», потому что когда ты приходишь работать молодым следователем, то появляется больше десятка первых дел. Сразу. Знаете, каждое дело интересно и во всех приходится разбираться. За каждым делом стоит судьба человека, и не одного – как минимум двух: чьи права и интересы нарушены, и того лица, который эти права нарушил. Поэтому нужно разбираться в каждом деле, и истину надо искать везде. Всегда.
Из моих первых дел я бы отметил дело 2014-2015 годов. Тогда у меня в производстве находилось уголовное дело в отношении группы мошенников, которые совершали преступления на территории Благовещенска, Свободного, Шимановска. Эти люди похищали деньги со счетов инвалидов и сирот. Мы выявили и раскрыли более 20 эпизодов, в преступной группе было больше 10 человек. И мне, молодому следователю, досталось вот такое дело. Там пришлось действительно «попотеть»: не спать ночами, носиться по всей области в командировки, преследовать преступников совместно с опытными оперативниками, как бы это не звучало странно для следователя. Это было интересное дело и хороший старт для молодого специалиста. После него для меня другие дела уже были не страшны: ни сложностью, ни объемом. Кстати, объем этого составил более 25 томов, а расследовал его я больше года. Все подозреваемые, все виновные лица понесли заслуженное наказание, а это – самый главный итог работы следователя.
— Как часто публикация в соцсетях становится основанием для доследственной проверки?
— Да, часто. Сейчас мы живем в мире информации, где все тайное быстро становится явным, гласным. И в этом нет ничего плохого, за исключением редких случаев, когда публикации в соцсетях, а следом и в СМИ, могут помешать уже проводимым мероприятиям. Бывают ситуации, когда уже идёт работа следователя, оперативных подразделений, и тут вклиниваются соцсети или СМИ с какой-либо публикацией и рушат оперативные комбинации, которые были выстроены до этого.
С другой стороны, сейчас часто проводятся проверки по факту публикаций. У нас, у Следственного комитета, как и у других ведомств, идет работа в соцсетях, работа с населением. Там проводим приём обращений. В силу доступности интернета люди могут передавать информацию о преступлениях, сообщать нам о каких-то происшествиях, не выходя из дома. После поступления такой информации мы уже связываемся с ними, регистрируем это сообщение как положено и начинаем официальные процедуры. Если доводы заявителя подтверждаются, то в дальнейшем возбуждается дело.
— То есть можно просто написать вам, к примеру в Telegram, и на такое обращение отреагируют?
— Да, так и есть. Вот яркий пример – ситуация с домом на Новой в Благовещенске. Реакция Следственного комитета идёт, в том числе и на основании сообщений, которые поступают в социальных сетях.
— Расскажите несколько случаев из своей практики, когда вы убедились в том, что не зря делаете свою работу.
— Удовлетворение от проделанной работы – это, наверное, основное, что должно быть у каждого. В любом ремесле. Как гончар видит итог своей работы в новом кувшине, так и мы видим результат своей работы в уголовном деле, доведённом до конца – до принятия законного решения. Причём решения могут быть разные: как в установлении вины конкретного человека, так и в его непричастности. В каждом деле, которое доведено до конца, я вижу результат своей работы, и я им доволен, ведь тружусь не один месяц, изучаю, вникаю, разбираюсь.
Когда видишь, что виновное лицо раскаялось в своем преступлении, признало, что да, был не прав, когда слышишь слова благодарности от потерпевших – это, бесспорно, приятно. Или когда установил вину, окончил дело, человека осудили, но через несколько лет мы встречаемся на улице и он говорит «здравствуйте», без всякого негатива, благодарит за объективность, понимаешь, что не зря работал.
— Вам часто говорят «спасибо» люди, с которыми вы сталкиваетесь по долгу службы?
— Часто? Наверное, можно сказать, что да, говорят «спасибо». Мне сложно оценить, часто или нет, ведь работа следователя не подразумевает благодарности, ведь всегда есть недовольные, и как правило это те, против кого ведется следствие.
К примеру, я вел дело о мошенничестве в сфере предпринимательской деятельности. По итогам проведенной работы потерпевшему возместили причинённый в результате преступления ущерб. Тогда потерпевший сказал мне: «Реально благодарен за вашу работу, не ожидал, что дело доведут до конца». Это дело долго находилось в другой структуре, и предприниматель уже не верил в разрешение этой ситуации и был очень рад, когда дело закончилось в его пользу.
Источник новости: Amur.Info