Как проходит рабочий день переводчика жестового языка

DepositPhotos

Председатель Амурского отделения Всероссийского общества глухих Светлана Карасенко рассказала об особенностях общения со слабослышащими и о слуховых аппаратах

Про путь в профессию

Я сама из слышащей семьи, но в семь лет заболела корью. Болезнь дала осложнения на уши. И с тех пор я в среде слабослышаших. Муж, сын, внучка, мои братья-сестры (нас в семье было семеро) – все слышат.

Светлана Филипповна Карасенко, председатель Амурского отделения Всероссийского общества глухих с 1985 года.

Родилась в Бурятии, в селе Нижний Убукан Селенгинского района.

Возраст: 55 лет.

Образование: высшее педагогическое – окончила БГПУ по специальности «Физическое воспитание и спорт», курсы переводчиков жестового языка в Санкт-Петербурге.

Входит в сотню лучших спортсменов СССР по легкой атлетике, ее рекорд держался 29 лет.

Семейное положение: замужем, взрослый сын, внучка.

После школы Светлана Карасенко год работала помощником повара, потом приехала в Благовещенск, поступила в техникум физической культуры, затем в БГПУ на факультет физического воспитания и спорта (ФВС). Тогда глухих брали только на ФВС. Училась и работала одновременно, так как понимала, что мама меня содержать во время учебы не сможет, а хотелось же и выглядеть красиво, и одеваться. Вот я училась заочно и работала – была методистом по производственной гимнастике на заводе «Амурсельмаш». У меня там даже директор гимнастику делал! Это от мамы мне такой характер боевой достался. В двадцать четыре с половиной года меня выбрали председателем отделения общества глухих. С соревнований вызвали на собрание. Сказали: «Надо, Света! Это только на год!» Ну а у спортсменов же как: надо значит надо. Вот я и осталась. Год затянулся, правда, на тридцать лет.

Про работу и семью

Муж смеется: «Давай диван тебе на работу отвезем – и будешь уже там жить, все равно ты там днюешь и ночуешь!» Ну а как иначе?! В любое время дня и ночи поднимут: «Надо переводить!» В УВД ли, в суд, в ЖКХ, в больницу… Стали недавно и церковные службы переводить: наши глухие заинтересовались.

Про кадровый вопрос

Это больная тема. Нам очень-очень нужны люди. Но далеко не каждый подойдет для нашей работы: нужно не только знать язык жестов и дактиль (азбуку жестами). Тут и развитая мимика должна быть, и память отличная, и погруженность в среду. Выучить жесты – еще не все. Важно же еще и суметь понять другого. Сколько раз сталкивались с такой проблемой: сам слышащий жесты выучил, а понять жесты глухого не может! Вообще почему-то не идут молодые в переводчики. Нет заинтересованности, сколько раз мы пытались курсы открывать – не идут.

Про сложности перевода

«Сурдопереводчик» – так сейчас говорить неправильно. Правильно – «переводчик жестового языка». Но это не то же самое, что переводчик с иностранного. Мы, по сути, проводники в мир. Представьте, вот идет судебное заседание. Тут и здоровый человек не каждое слово понимает в юридическом языке, а нам нужно перевести клиенту не просто формально, а чтобы он понял. Проблема в уровне образования и небольшом словарном запасе большинства глухих. От этого страдает кругозор. Приходится сложные вещи переводить так, чтобы и правильно было, и понятно. Нужно быть и юристом, и соцработником, и много еще кем, чтобы не подвести людей. Глухие же, с одной стороны, наивные, верят слышащим, а с другой -долго присматриваются, правильно ли переводчик сделал. Если обманут глухого, доверие больше в жизни не восстановишь.

Про «Доступную среду»

Свой первый слуховой аппарат я надела в 16 лет – и выбросила сразу же! Болела голова, плохо было от него. В двадцать лет приехала в Москву и там мне нормально настроили уже другой. Хороший специалист по настройке аппарата – это редкость, а нужен он – как воздух! Представьте, глухой ребенок глухих родителей – разве он знает, как правильно должен звучать голос?! Вот купили вы магнитофон, а он или хрипит, или басит, или пищит – вы слышите и можете его отрегулировать, а ребенок, которому сделали операцию и вживили имплантат, – он же не знает, как правильно, не знает и не спросит, мучается. Поэтому нужно не только медицинское вмешательство, но и сильнейшая реабилитация – социальная, техническая. А где она?

Глухие учатся с глухими, только единицы идут в обычную школу. И там им тоже тяжело, и учителям с ними тяжело. Мероприятия по «Доступной среде» какие сейчас? Бегущая строчка в автобусе. Индуктивная петля в паре актовых залов. И все, собственно… Не говорю, что ничего не делается, понимаю, что есть совсем тяжелые случаи, когда люди просто заперты в квартире, как в клетке. Но пока нам до «доступной среды» еще далеко.

Про кризис

Мы сейчас работаем по госконтракту – в программе индивидуальной реабилитации глухих есть бесплатные часы сурдоперевода. Министерство соцзащиты перечисляет нам деньги в рамках этих часов. Но порой и в долг приходится работать. Очень дорогие стали курсы обучения для переводчиков. Даже не столько сами курсы, сколько дорога, ведь ближайшие квалификационные курсы – в Новосибирске, еще в Москве. В Санкт-Петербурге, в Павловске обучают. На Дальнем Востоке центров обучения нет. А спортсмены наши! Они тоже не могут выехать на соревнования – денег нет на дорогу. А ведь какие спортсмены среди глухих в Благовещенске есть! Чемпионы мира!

Кстати

Всего восемь человек в области сейчас занимаются переводом с жестового языка, шесть из них – от общества глухих, двое – волонтеры.

Минута сурдоперевода стоит 3 рубля.

Мир слабослышащих

«Дети как дети, разве что интернатские»