16 сентября отмечается День хирурга. Как оказалось, у врачей этой специальности два профессиональных праздника в году: общепринятый – в сентябре, и 25 ноября – отмечается только в России в честь дня рождения известного врача, основоположника хирургической науки в нашей стране Николая Пирогова.
Фото: Амур.инфо
Накануне праздника мы встретились с Евгением Брегадзе, заместителем главного врача по хирургии Амурской областной клинической больницы. Евгения Юрьевича хорошо знают и уважают не только в Благовещенске и Амурской области, но и далеко за её пределами. Он берётся за самые сложные операции, заведует всей хирургией Приамурья и уверенно заявляет, что врач – это не профессия, а образ жизни.
— Евгений Юрьевич, расскажите, с чего все начиналось? Как вы выбрали специальность врача?
— Мой отец был хирургом – здесь, в Благовещенске, в городской больнице. Я с детства видел, как он работает, видел его друзей, и для меня это было естественно. Был период, когда я всерьез хотел поступать в ДВОКУ, но потом передумал и подал документы в Амурскую государственную медицинскую академию.
— А когда выбирали специализацию, не сомневались? Сразу на хирургию пошли?
— Я, естественно, хотел пойти на какую-то «агрессивную» специализацию – хирургия, гинекология, анестезиология, травматология, урология. То есть точно не терапевтом хотел стать, потому что я шебутной, руками люблю что-то делать, мастерить. У меня и друзья тогда уже такие же подбирались, как я – и все мы пошли на такие специальности. До сих пор, кстати, дружим. А со многими и работаем. Эта больница открылась как раз, когда мы оканчивали обучение, и мы сразу сюда пришли. Вот, до сих пор около 30 человек с курса здесь – все достойные люди и отличные врачи.
Фото: Амур.инфо
— И сколько лет вы уже здесь работаете?
— У меня в этом году 30 лет профессионального стажа. Я еще в 1993 году начинал – медбратом в городской больнице. А здесь с 1996 года. У нас здорово было – после пятого курса начиналась профессиональная ориентация в виде субординатуры. Плохо, что ее убрали. Мы на шестом курсе уже занимались в хирургической группе. То есть было несколько только хирургических групп – так же и по другим направлениям. Мы приходили в больницу каждый день. У нас был куратор, и мы работали как обычные врачи. То есть ты все видишь воочию, а не как сейчас учатся на тренажерах. Разговариваешь с людьми, ходишь на операции, ассистируешь, пишешь истории, думаешь, у тебя спрашивают – вот это обучение и есть. А по субботам нас профессор собирал, и мы обсуждали весь материал за неделю. Это было интенсивно и здорово. А после субординатуры я поступил в интернатуру. Вот так здесь до сих пор и работаю.
— И не было желания куда-то переехать? Сменить место работы?
— Были возможности. Например, меня приглашали в Москву в отделение гепатологии. Но я отказался. Во-первых, мне не нравится тот образ жизни – метро, пробки. Мне здесь нравится жить, где все удобно и под рукой. Плюс мама у меня здесь. Туда я люблю ездить на неделю – поучиться, отдохнуть, все, что надо, посмотреть – и вернуться.
— А как обычно отдыхаете? Как проводите отпуск, свободное время?
— Отпуск обычно проводим семьей на море. Но долго я там не могу – дней семь достаточно.
— Расскажите о своей семье, ведь вы не единственный пошли по стопам своего отца…
— Да, у нас получилась медицинская династия: двоюродный брат Андрей Брегадзе руководит ожоговым отделением, двоюродная сестра Елена Скрипкина заведует кардиологическим отделением. Мой старший сын тоже избрал путь врача: работает в эндоскопическом отделении.
— Но профессия медика не всегда была такой престижной, как сейчас. В 90-е годы, когда многие врачи уходили на рынок торговать, у вас не возникало желания заняться чем-то более прибыльным?
— Да, были сложные времена. В 90-е не платили зарплату. Но уйти из профессии желания не возникало. Как-то крутились, не знаю… Хотя внешней помощи особо не было. За 30 лет, что я работаю, долгое время всё шло по ниспадающей – престиж профессии и зарплаты стремительно падали и дошли в определённый момент до точки невозврата, я считаю. И правительство, думаю, это увидело, плюс COVID повлиял на то, что врач стал востребован, и подняли зарплаты. И сейчас кадрового голода у нас нет! Потому что престиж врачебной профессии нереальный. В центральные вузы сумасшедший конкурс, и у нас в АГМА тоже.
Фото: Амурская областная клиническая больница
— Свою первую операцию помните? Страшно было?
— Я в институте уже операции делал под присмотром докторов. Нет, страшно не было. Страх приходит, когда начинаешь понимать, что ты делаешь, когда ты уже имеешь опыт. Но это здравый страх, когда делаешь операцию – это большая ответственность, ты один на один – это не какое-то коллективное решение. Ты потом это не сделаешь, это вот прямо сейчас. Неправильно нельзя сделать!
— И как хирургу каждый раз находить силы для уверенности в себе?
— Надо просто быть в этой профессии! Это образ жизни, а не профессия. О каждом пациенте ты думаешь: как ты будешь делать операцию, во время операции, потом – как я сделал, завтра надо посмотреть… Всё это жизнь. Из этого состоит моя жизнь каждый день. Если ты себя не ведёшь так, не живешь этим, то тогда и не получится из тебя хирурга. И каждый хирург должен обладать такими качествами, как решительность, умение брать ответственность, даже агрессивность в какой-то степени. Плюс, конечно, нужен талант, природный дар, я бы даже сказал. Но самое главное – это навык, умение. Это формируется в молодом возрасте: нужно много учиться и стремиться, потому что вся хирургия требует очень больших знаний и ответственности.
— И вы продолжаете учиться?
— Постоянно! Без этого никак, мы постоянно учимся, и мы на хорошем уровне – наша хирургическая работа. У нас в больнице всё необходимое оборудование есть, но мы постоянно внедряем новое. И для этого нужно учиться. Я еще 1997 году это понял, что надо точечно учиться какой-то определённой операции или технике и сразу начинать это делать. Ну, например, не проходить образовательные курсы где бы то ни было, а приобретать именно технологии. Мне повезло, я в Германию ездил и учился у самых основателей и отцов лапароскопии. Бернард Даллеман лично руки мне держал и учил манипуляциям. В АОКБ лапароскопическое отделение небольшое уже было, когда я еще был студентом. Всем было ясно, что за этим будущее. Но в широком смысле, да, я «привез» сюда многие технологии в этой области. И сейчас у нас большинство операций делается по методу лапароскопии. Например, очень хороший показатель по аппендэктомиям в нашей больнице – 83 процента. В целом же – больше половины всех вмешательств делают лапароскопией.
— Лапароскопия – это уже настоящее хирургии. А в чем её будущее?
— Хирургия будущего – это высокие технологии: телемедицина, роботы. Это все уже сейчас существует. Я недавно проводил операцию, в которой мне ассистировал робот – держал и направлял камеру. Это очень удобно – освобождает руки. А в современных медицинских центрах созданы уникальные операционные. Там стоит огромный робот, его заряжают всеми необходимыми инструментами, а хирург садится за специальный компьютер и проводит операцию. Такие центры находятся в разных городах и связаны между собой. И хирург из другого города может не только посмотреть и помочь советом своему коллеге, но даже подключиться к роботу и сам провести какие-то манипуляции. Конечно, это очень дорого и используется в особенно сложных случаях. Но в будущем благодаря таким технологиям самые опытные врачи смогут, например, оперировать пациентов на полярных станциях.
Фото: Амурская областная клиническая больница
— Это же чудо!
— Я считаю, что в нашей профессии чудес не бывает. Бывает только хорошо выполненная работа. Например, у человека тяжелая форма болезни, жить ему осталось не больше месяца. А ты потом встречаешь его через семь лет и думаешь – чудо! А на самом деле это правильно подобранный препарат химиотерапии, отлично проведённая операция, и человек сам не потерял духа, сделал всё, чтобы поправиться.
— Но не всегда же всё так хорошо складывается. Как вам удаётся не принимать близко к сердцу горе людей, сложные ситуации?
— Никак – всё равно каждый случай пропускаешь через себя. Конечно, со временем чувства немного притупляются, начинаешь спокойнее смотреть на некоторые вещи. Но всё равно переживаешь за каждого пациента. Сложно, когда к тебе попадают друзья. Такая особенность профессии – друзья иногда становятся пациентами. Но бывает и по-другому, когда люди, которых лечишь, становятся близкими. Так произошло с одним из моих самых первых больных. Я тогда был молодым хирургом, дежурил. И поступил в приёмный покой мужчина с очень сильным желудочным кровотечением, практически был уже при смерти. Я его прооперировал. И он потом несколько месяцев лежал у нас в отделении на восстановлении. Прошёл через сепсис и все возможные осложнения. Жена за ним ухаживала. И так мы сдружились семьями, до сих пор часто видимся, праздники вместе отмечаем.
— А на праздник какой для вас самый желанный подарок?
— У меня недавно был день рождения, и я друзьям сказал, что ничего не поменял бы в своей жизни. Да, были очень сложные времена, но преграды нужны, чтобы их преодолевать. И самый лучший подарок для меня – чтобы не было войны и всё было стабильно, чтобы просто можно было спокойно работать, делать своё любимое дело. Чтобы пациенты поправлялись – это самое приятное в моей профессии. Вот так горю этим каждый день – все 30 лет.
Источник новости: Amur.info