Молодая поэтесса Елена Войтенко: «Поэзия – это ящерка…»

Сегодня отмечается всемирный день поэзии. В амурской писательской организации официально числятся 22 человека, большинство – поэты. Среди них как немолодые, начавшие писать ещё при советской власти, так и представители нового поколения поэтов. Журналист ИА «Амур.инфо» встретился с Еленой Войтенко. Она член сразу двух союзов – журналистов и писателей. Елена рассказала о том, каков сегодняшний образ молодого провинциального поэта.

– Лена, с чего всё начиналось? Увлечение поэзией было спонтанным или это изначально было стремление к чему-либо?

– Моё личное убеждение, что любые таланты ребёнка, а впоследствии взрослого человека должны воспитывать родители. В моём случае это был папа. Нельзя сказать, что он круглосуточно был со мной и занимался воспитанием моего творческого начала. Он у меня человек занятой – охотник, рыбак, пчеловод, потомственный скорняк. Он приходил домой, мыл свои мозолистые ручища, и после ужина мы начинали разговаривать. Между прочим, он со мной, пятилетним ребёнком, разговаривал как со взрослым человеком. Мы с ним играли в рифмы, он мне строку какую-нибудь «бросит» и я ему отвечаю рифмой на это. Мы сочиняли целые сказки, таким образом, про муху, про семейство ежей.

– А сам папа пишет стихотворения?

– Да. И тогда писал, на охоте. Один раз я поинтересовалась у него, что за бумажки лежат у него в машине, за козырьком. Оказалось, что это он карандашом ваяет эти строки. И недавно он вручил мне толстую тетрадь со своими стихотворениями, вечерами пишет. Мы с папой хорошо беседовали, вместе творили, сочиняли. И я пришла к выводу, что именно это надо взять за основу своей жизни, творческой её составляющей. А ещё я из тетрадок делала книжки…

– Самиздат?

– Да (смеётся). Писала на страницах стихи, рисовала к ним иллюстрации. Потом аккуратно складывала. До сих пор их храню бережно.

– Помнишь своё первое стихотворение? О чем оно?

– Писать осознанно начала с восьми лет. Первые мои стихи были не про цветочки-грибочки, а на социальные, политические темы. Это, конечно, наивно, но… В детях вообще это ощущение, социальной несправедливости, остро развито.

– А сейчас какие темы тебя более всего интересуют? Также остросоциальные?

– Нет. Раньше я терпеть не могла любовную поэзию, лирику. Не понимала, как можно вздыхать о чём-то, чего я в принципе не понимала. А потом, когда это чувство пришло, оказалось, что слова для этого и существуют, и рифмуются. И любовная лирика стала для меня одним из направлений творчества.

– Из известных поэтов кто оказал влияние на твоё творчество?

– Мне больше нравятся современные поэты, которые пишут в классическом ключе. Например, Андрей Белявин, Андрей Дементьев. Недавно открыла для себя творчество Дмитрия Быкова, его стихи очень трогательны, ироничны.

– Их творчество живёт в тебе?

– Я думаю, что любой человек, прежде чем представлять из себя целостную единицу в этом мире, «откусывает» куски от других личностей. Это естественно. То же можно сказать и о творчестве. Ото всех понемногу берёшь, фильтруешь. Нравится какая-нибудь тема, начинаешь думать, развивать её, искать новые ракурсы… Чтобы нагло не украсть (смеётся). В конце концов приходишь к чему-то своему.

– Муза есть у тебя?

– Пообщавшись со многими творческими людьми, я поняла, что все они делятся на две категории. Первые считают, что писать можно только по вдохновению: не пришла муза, ну и прости господи – будем ждать! Другие – ремесленники. Вот скажи такому человеку, чтобы он сел и написал триста строчек про замочную скважину или гитару, он сядет и напишет. Я отношусь к первой категории, которая ждёт вдохновения.

– А если не приходит? Есть ли закономерности, которые влияют на твою музу?

– Когда не приходит вдохновение – ждёшь месяц, ждёшь два… Что же, всё забросить? Но меня спасает музыка. Стоит послушать определенную песню, абстрагироваться от жизни, создастся настроение, а это и создаст и вдохновение. А вообще вдохновение черпается из жизни как таковой.

– Как считаешь, нужно ли поэту признание?

– Поэту нужен читатель, а это и есть признание. Если тебя читают, то это значит, что ты кому-то нужен, на кого-то твои стихи влияют.

– А многие критики считают, что поэзия ни на что не влияет…

– Влияет. Человек прочитал какое-нибудь произведение, пусть оно маленькое, коротенькое, но и это может изменить многое в той жизненной ситуации, которая ему не нравится, определиться и разобраться, поставить точку или запятую в своей жизни. Ну а лавры? Советское время показало, как шиковали поэты, которые писали «то, что надо». Но не знаю, было ли у них ощущение, что их просто покупают. Творческий позыв не возникает из мыслей «а напишу-ка я…» и «что мне это даст». Но творческим людям нужна всё же поддержка.

– По мнению одного писателя, все поэты обожают взрывы, раскаты грома, смерчи, ураганы, пожары, руины, сцены вселенской бойни. А всегда ли поэзия должна реагировать на проблемы страны, мира?

– Поэзия не должна, она так и делает – отзывается. Это во многом порождает творчество. Поэзия откликается на жизнь, она сама – жизнь. Какие-либо проблемы, трагедии, например, сложившаяся сейчас ситуация в Японии, дают импульс совершать не только физические какие-то действия, импульс к благотворительной помощи и так далее. У многих эти переживания изливаются на бумагу в виде стихотворений, музыки.

– Твоя читательская аудитория сформировалась?

– У нас в Белогорске, откуда я родом, есть поэтическая студия, где мы собираемся и читаем друг другу стихи, обсуждаем, советуемся. Но, если называть вещи своими именами, это значит вариться в собственном соку. Говорить о читательской аудитории не приходится. По сути, провинциальная поэзия не выходит за рамки своего круга.

– В своём круге ты одна из многих или?..

– Одна из многих. Молодых поэтов, причем действительно хороших, стоящих, в области достаточно много. Мы все знакомы друг с другом, иногда встречаемся для того, чтобы что-то почитать… Мало того – в союз писателей нас принимали вдвоём с Женей Бутовой, это поэтесса, девушка моих лет. Но, вместе с тем, я бы назвала себя в какой-то мере и «одиночкой». Да, наверное, каждый молодой поэт себя таковым считает…

– А в общении с поэтами старшего поколения существуют ли барьеры?

– Радует, что у поэтов старшего поколения всегда можно спросить совета – кстати, это не только творчества касается. В общении нет никаких барьеров. Другое дело, конечно, взгляды на современную литературу – можно и поспорить иногда по этому поводу… Я теперь тоже вхожу в областную писательскую организацию (председатель – Игнатенко), которая, кстати, проводит ежегодные семинары для молодых литераторов и литераторов-школьников. Когда я была школьницей, тоже участвовала в семинарах. В принципе, это можно назвать хорошей школой для молодых литераторов. На семинарах нам преподавали основы стихосложения и написания прозы мастера амурской литературы – Светлана Аркадьевна Борзунова, Игорь Данилович Игнатенко, Нина Николаевна Дьякова…

– Твои читатели всегда понимают твоё творчество?

– Хочется верить, что мои стихи понятны даже на интуитивном уровне. Часто высказывают мнение, что мои стихотворения слишком мрачные. Не знаю, где они нашли там мрачность.

– Может, вдохновение к тебе приходит, когда на душе не солнечно?

– Да. Так оно и бывает. Радостных стихов у меня никогда и не было. И когда я начинаю читать вслух свои стихи, по трагичному выражению моего лица всё становится понятным. И все всегда спрашивают, когда же я начну улыбаться. Даже любовь в моих стихах становится трагической, разрушительной.

– Стихотворение «Он и Она» написано в неклассической форме. Это новый этап твоего творческого развития?

– Да, в принципе, я бы назвала это новым этапом. Мои знакомые музыканты называют это прогрессив-роком от поэзии. Прогрессив-рок – достаточно сложная музыка, для него характерны ломаные ритмы… Так и в моих новых стихах – постепенно я начала отходить от классических размеров стиха. Но не навсегда, разумеется. Быть может, это поиск себя. К классическому стихотворному строю я всё ещё возвращаюсь и буду возвращаться. Кстати, о музыкантах – я и тексты на музыку пишу. Уже несколько текстов написано для прогрессив-арт-рок-группы Azazello. Также в этом году выйдет альбом как раз с одной из таких песен.

– Ты – поэтесса, автор песен для рок-группы…

– Не совсем автор, но время от времени сотрудничаю с музыкантами. Я бы так сказала. Один раз работала даже с Александром Швецом, бывшим басистом группы «Маврин». Познакомились, когда Маврин был на гастролях в Благовещенске. Когда Александр ушёл из группы, попросил меня помочь переписать текст на одну из его песен, она была в альбоме Маврина «Откровение». Текст я написала, но по уже существующей вокальной линии. А так как автором вокальной линии и была поэтесса Маргарита Пушкина, использование моего стихотворного текста вместе с её вокальной линией было не совсем правомерно. Так вот и не получилось.

Сейчас работаю корреспондентом «Московского комсомольца на Амуре». А время от времени пишу рецензии в московский музыкальный журнал In Rock.

– Обращались ли к тебе с просьбой прочитать стихи, дать совет?

– Да. Было несколько раз. Ещё в университете был случай, когда ко мне подошел один физик и спросил, что я думаю о его стихах. Его стихи… странные. Я его, конечно, успокоила такими же странными словами, про себя подумала, что они слишком математические с множеством терминов. И если стихотворения не дотягивают до планки, когда ими можно восхищаться, то я это скажу.

– Как? Ведь можно обидеть.

– Скажу, что эти стихотворения меня не трогают.

– Что обычно советуешь начинающим?

– Начинающим я обычно советую не заканчивать. Человек, которому это действительно нужно, никогда не сдастся, какая бы ни была критическая ситуация. Он будет продолжать работать над своим стилем, почерком. Человек, в котором это есть, зерно поэзии не угаснет до конца жизни. Всё равно какие-то строки будут виться в голове. Что-то будешь записывать, что-то упускать.

– Не все люди рождаются с этим зерном. А можно ли задаться целью и стать поэтом?

– У многих людей есть природное творческое начало. А есть те, которые возьмут всё своими потом и кровью. Есть люди, которые пишут стихи, притянутые за уши.

Я знаю такой поэтический опыт, когда писатель описывал каждый свой день в стихотворении – получилось ровно 365. И, при всём уважении к автору, я не знаю, как относиться к тому, что он написал. Есть действительно хорошие строки, а есть такие, словно написанные перед сном, когда человек вспомнил о своей цели записывать каждый день. Есть поэты, которым лучше бы и не писать, но они нуждаются духовно в этом для себя и продолжают мучить людей. Это тоже такие формы творческого безумия. Это стоит учесть начинающим.

– С чем ты можешь сравнить поэзию?

– Наверное, её можно сравнить с тем, как ящерка отбрасывает хвост в случае опасности. То есть, отвечая на какие-то внешние раздражители, ту или иную жизненную ситуацию, поэт пишет какие-то строки, отрывает от себя слишком личные, слишком откровенные мысли. Словно дарит читателю кусок себя, понимаете? А потом рана затягивается, стихотворение уходит в народ – и этот «хвост» мыслей отрастает снова.

***

Стихотворения Елены Войтенко

Двое среди урбанистического пейзажа

Лица прохожих. Улица. Улицы…

Простыни мокрые ветер колышет.

Лица прохожих. И трубы. И крыши.

Небо не может не плакать. И хмурится.

…были прозрачные дни этой осенью –

Мы просыпались почти что невинными.

Взглядами только лишь неуловимыми,

Словно стихами, спеша перебросились.

Лица прохожих в мелькании будничном.

Стылый асфальт и высотки понурые.

И бесконечная очередь в булочной.

Мусор, проглоченный жадными урнами.

…встречи у лифта, подобные праздникам,

Снова попытки острить неуклюжие,

Вновь диалог нарочито досужий –

Вид неприступный, но взгляд безотказный…

Лица прохожих. Улица. Улицы…

Кажутся все эти хлопоты ложными!

И не почувствовать счастье возможно ли

Глядя, как двое у лифта целуются!

Он и Она

Она

пришла к Нему в самом разгаре

ночи.

С собой – бутылка вина

и ворох стихов

неоконченных.

Выключил лампу.

Слушал сосредоточенно.

Она – непрерывно пила и читала.

Неужели всё

кончено?!

Он поймёт приближенье разлуки

По ее речам полуарктическим,

по улыбке-пальцам-плечам

нордическим.

Воздух – сплошные разряды

статические.

Статистически

Он сколько протянет

без этой

грешницы?

Впору вешаться…

А Она хохочет, барабанит пальцами

по столешнице,

Говорит, что Он только на ночь-то

и годится –

утешиться…

… а потом рыдает,

просит на коленях прощения.

Ощущение,

что Он уже где-то видел

всё это…

Она, дрожащая, хрупкая, полуодетая –

И только ленивый

бросить Её не советовал.

Летом

Всё было иначе…

Она только плачет –

Желает ему с другой нимфой удачи.

Он молчит.

Однако

глаза не прячет.

Смотрит на её эволюции пристально,

Понимая,

что они должны это вместе

выстрадать.

Принимая

все её холостые словесные выстрелы,

Подавляя паники приступы –

Выстоять!

Небо давно затянулось тучами –

Вдвоём им не лучше…

Он

сколько протянет без этой

грешницы?!

Ровно секунду.

Потом – впору вешаться…