В последнее время в отечественных СМИ регулярно появляются сообщения типа «в таком-то регионе самолёты и вертолёты вылили столько-то сотен тонн воды на лесные пожары» – видимо, предполагается, что эти сообщения должны успокоить граждан, показать, насколько масштабные меры принимаются органами государственной власти для тушения лесных пожаров.
.jpg&width=250) |
|||
Вот характерный пример:
За сутки самолёты вылили почти 200 тонн воды на лесные пожары в Приамурье
По авиационным меркам, перевезти двести тонн полезного груза в удалённые и труднодоступные районы – это большой и дорогой объём работы; очевидно, он должен впечатлять доверчивого читателя. Но что в реальности означают эти двести тонн с точки зрения собственно борьбы с лесными пожарами?
Согласно сложившейся практике, отражённой в том числе в действующем законодательстве (в частности, в приказе Рослесхоза от 5 июля 2011 г. № 287 «Об утверждении классификации природной пожарной опасности лесов и классификации пожарной опасности в лесах в зависимости от условий погоды»), дни, в которые выпадает три и менее миллиметра осадков, относятся с точки зрения пожарной безопасности в лесах к “бездождевому периоду”. То есть минимальный дождь, значимый с точки зрения воздействия на лесные пожары – это дождь, при котором выпадает примерно три миллиметра осадков.
Три миллиметра осадков – это триста килограммов воды на сотку, или тридцать тонн воды на гектар.
Согласно официальной сводке Авиалесоохраны за 4 мая 2014 года, “на 00:00 мск 03.05.2014 на территории лесного фонда Российской Федерации действовало 112 лесных пожаров на площади 168 254 га” (ссылка).
Особо отметим, что оперативная лесопожарная отчетность по некоторым наиболее горимым субъектам РФ, а за счет них – и по стране в целом, у нас до сих пор “липовая”: например, в официальные сводки последних дней хронически не попадает крупнейший лесной пожар в Амурской области, общая площадь которого составляет, оценочно, около 850 тысяч гектаров. Вчера этот пожар накрыло облачностью, и сегодня в районах его действия идут дожди – но они не могут быстро уничтожить насколько крупный лесной пожар, поэтому его с гарантией можно считать все еще действующим. За счет этого, реальная общая площадь действующих в России лесных пожаров сейчас составляет около миллиона гектаров – то есть примерно половину от официально пройденной огнем площади за весь катастрофический 2010 год.
Если считать, что для притушивания всех действующих лесных пожаров по всей стране нужно, чтобы на них выпало три миллиметра осадков – для официально учтенной площади действующих лесных пожаров это составило бы около пяти миллионов тонн воды, а для реальной площади – около тридцати миллионов тонн воды. При этом, отметим, трех миллиметров осадков хватает только для того, чтобы сбить активное горение и приостановить продвижение кромки пожара, но не для того, чтобы пожар потушить.
В реальности при разумной организации работ по тушению лесных пожаров никто никогда внутренние части действующих лесных пожаров (пройденную огнем площадь) не тушит, даже если там сохранились очаги интенсивного горения – тушат кромку пожара, которая, собственно, и представляет опасность для новых участков леса, поселений и инфраструктуры. Посчитать, какова реальная протяженность кромок всех действующих пожаров, в оперативном режиме невозможно. Но можно ее оценить приблизительно: например, протяженность периметра (кромки) самого крупного действующего лесного пожара в Амурской области, оконтуренного по снимкам MODIS перед тем, как пожар был укрыт облачностью, составила около четырехсот километров. Если исходить из условной десятиметровой ширины кромки, то ее площадь составит, соответственно, около четырехсот гектаров. Если равномерно распределить по этой кромке трехмиллиметровые осадки (или сбрасываемую с самолетов и вертолетов воду), то для ее притушивания, т.е. временной приостановки дальнейшего распространения, потребуется примерно двенадцать тысяч тонн воды. Причем не той воды, которая была сброшена, а той, которая долетела до земли и попала как раз на эту кромку. И это только на один пожар, хоть и крупнейший. На остальные потребуется больше – ведь чем меньше площадь пожара, тем больше относительная (по отношению к площади) протяженность его кромки.
Теперь вспомним про некоторые дополнительные отягчающие обстоятельства. Основная часть воды сбрасывается на лесные пожары с помощью самолетов Ил-76 и Бе-200, на большой скорости и с достаточно большой высоты. Сбросить воду с такой высоты точно на узкую и извилистую кромку пожара – сложно, особенно при задымлении и непростом рельефе, а также при быстром движении этой кромки. Поэтому часть воды неизбежно попадает не на кромку, а, например, на пройденную огнем или даже горящую площадь на некотором удалении от кромки – с точки зрения тушения пожара эта вода не дает ничего. Значительная часть воды рассеивается и испаряется в атмосфере. Оценочно, до собственно кромки пожара может долетать треть.
Даже если сброс оказался эффективным, он лишь притушивает пожар на соответствующем участке – чтобы ликвидировать не только открытый огонь, но и тление лесной подстилки, мертвой древесины и тому подобных материалов, нужны намного большие объемы воды. Такое притушивание дает наземным службам выигрыш во времени, возможность приблизиться к кромке и локализовать пожар на данном участке, или отбить от него какой-то особо важный объект, населенный пункт. Если наземных служб нет, или они по какой-то причине не могут воспользоваться предоставленным им на очень короткое время преимуществом – пожар, как правило, быстро возобновляется, и результаты сброса воды совершенно пропадают.
Из всего сказанного следует очень простой вывод: авиационное тушение лесных пожаров водой может быть эффективным только на отдельных особенно важных участках (при сосредоточении всех сбросов именно на них), и только при эффективном взаимодействии между лесопожарной авиацией и наземными службами – при ведущей роли последних. Если нет такого сосредоточения, и нет эффективного взаимодействия между авиационными и наземными службами – сбросы воды оказываются неэффективными, большие деньги и силы тратятся впустую. Координации же действий между разными министерствами и ведомствами, и особенно между службами федерального и регионального подчинения (самолеты-танкеры подчиняются федеральным МЧС и Минобороны, наземные лесопожарные службы – субъектам РФ), у нас при тушении лесных пожаров практически никогда не хватает – поэтому рассчитывать на эффективность тушения пожаров с помощью самолетов-танкеров обычно не приходится.
Разумеется, это не отрицает важной психологической роли лесопожарной авиации: вид большого и красивого самолета-танкера, эффектно сбрасывающего воду куда-то в район пожара, успокаивает как местных жителей, так и телезрителей. Как психотерапевтическое средство авиация МЧС и Минобороны на лесных пожарах очень важна, но рассчитывать на нее как на решающее средство в борьбе с огнем – не стоит.
И напомним еще раз: для тушения торфяных пожаров самолеты-танкеры не подходят вовсе. Если МЧС или кто-либо еще начинает применять самолеты-танкеры для борьбы с торфяными пожарами (как это было в Подмосковье, например, в 2010, 2011 г.г.) – это свидетельствует о том, что ситуация полностью вышла из-под контроля, власти растеряны и не знают, что делать.
Источник новости: http://www.amur.info/analytics/2014/05/07/